Сюжеты с принесением себя в жертву, расчленением и варкой своего тела на огне присутствует в сюжетах развитых религиозно-философских направлений мысли древнего человека. Наиболее интересными примерами полны мифологии древнего Китая и Индии. В обеих религиозно-философских концепциях «первочеловек» или великан приносит себя добровольно в жертву, и из его частей создается упорядоченный космос, который с каждым новым годом и ритуальными традиционными жертвоприношениями воспроизводит установленный цикл жизни и смерти.

В древнеиндийской мифологии «первочеловек», из которого возникли элементы космоса, вселенская душа «Я», имел имя Пуруша (Pъrusа — букв. «человек»). Мотивы Пуруши присутствующие в «Атхарваведе», «Шатапатха-брахмане», упанишадах в совокупности с текстами, посвящёнными жертвоприношению Пуруши (ритуал пурушамедха), позволяют реконструировать исходный обряд жертвоприношения «прачеловека», с его расчленением на части и отождествлением их с элементами Космоса.

Протоиндийское изображение, найденное на раскопках древнеиндийской цивилизации, показывает нам «прачеловека» сидящего на низкой подставке в йогической позе медитативного назначения, в окружении зверей. Ученые ассоциируют его с Шивой-Пашупати — покровителем скота и властелином природы, а также Шивой — владыке йогинов и аскетов. На голове божества два рога, между ними дерево (два атрибута возможно указывающие нам на шаманские корни).

В некоторых философских системах (например санкхья) Пуруша, есть вечное, сознающее, но инертное начало, соединяющееся с пракрити (материей), в результате чего возникает мир окружающей нас множественности вещей. Так из его частей тела создаются структуры  сословий\варн: рот брахманы — жрецы, руки кшатрии — воины, бедра вайшьи — земледельцы, ноги шудры — низшее сословие; его дух — луна, глаз — солнце, его уста — боги Индра и Агни, а его дыхание — ветер; его пуп — воздушное пространство, голова — небо, ноги — земля, ухо — стороны света и т. д.

Более поздние ведийские тексты предлагают ряд новых отождествлений. В них Пуруша («первочеловек») представляется в роли Праджапати повелителя всего живого, являясь «владыкой творения», он поддержал землю и небо, укрепил солнце, измерил пространство, дал жизнь и силу; Праджапати властвует над двуногими и четвероногими, его руки — стороны света.

В древнекитайской мифологии мифический «первопредок», первый человек на Земле. Древние смыслы объясняют нам происхождения Неба и Земли. “Все чистое и легкое поднялось вверх и образовало небо, а из грязного и тяжелого получилась земля”. «Первочеловек» великан Паньгу побоялся, что они опять сольются вместе и уперевшись ногами в землю, а головой в небо стал удерживать их на своих местах. Каждый день земля становилась толще, небо выше, а Паньгу рос вместе с ними. Прошло много тысячелетий, а он все еще стоял, поддерживая небо. Наконец, небо стало прочным и, можно было уже не бояться, что оно упадет на землю. Паньгу страшно устал и захотел отдохнуть но, он умер, как только в изнеможении упал на землю. Его последний вздох превратился в ветер и облака, глаза стали солнцем и луной, туловище — земной сушей, кровь — реками, волосы на голове — звездами, кожа и волосы на теле — травами, цветами и деревьями, зубы и кости — металлами и драгоценными камнями, пот на теле — дождем и росой, и наконец, вши и иные паразиты, жившие на его теле, превратились в людей.

По моему мнению, в этих примерах очень точно можно увидеть, как за тысячи лет мифопоэтической традиции шаманизма происходили изменения в человеке. Шаман был избранником духов, Космических миров, в которых он был участником и вершителем, обладающим творческой силой. С помощью этой силы он путешествовал между мирами, сохраняя и восстанавливая порядок вещей. Нам же в дальнейшем будет интересно рассмотреть методы психотехник, помогающие эту силу заметить, а также возможные варианты управления и контроля этой силовой составляющей человека.

Возможно этой силовой составляющей, ее мощью, укреплялась и трансформировалась природа человека, постепенно приводя его, по пути дальнейших изменений, к рано или поздно складывающимся предпосылкам изменений в существующей картине мира. Подобная трансформация, конечно, была не повсеместной, это был длительный и тяжелый процесс.  Изменения, которые происходили в обществе, постепенно отображались в самой шаманской традиции, постепенно создавая новые мифологии и новые культуры с развивающимися в нутрии них культами самотрансформациооного характера.

Сведение себя к скелету, означало выход (по М. Элиаде) за пределы профанного в область сакрального. Свести себя к скелету, это как бы вновь войти в утробу первозданной жизни и пережить полное обновление, таинственное возрождение. Сутью шаманской психотехники расчленения «профанного тела» становится длительное и упорное созерцание себя как скелета, сопровождаемое своеобразной аскезой (прямая аналогия с греческими упражнениями), предполагающей развиваемую в упражнении способность к высокой степени сосредоточенности и визуализации.

Это важное медитативное упражнение, которое равнозначно посвящению, удивительно напоминает сны сибирских шаманов, с той лишь разницей, что доведение до состояния скелета является там операцией выполняемой “предками-шаманами” или другими мифическими существами. Сибирские шаманы в большинстве случаев «избираются» и пассивно наблюдают за своим расчленением мифическими существами. В свою очередь в традиции эскимосских народностей речь идет о ментальном процессе, осуществляемом посредством аскезы и личных усилий самого шамана в виде  концентрации. Но в обоих случаях доведение до состояния скелета означает преодоление простого смертного состояния и, следовательно, освобождение от него.

Поскольку свободе видения “духовного” аспекта в окружающем мире, согласно шаманским представлениям, препятствовали “обычные” или профанные кожа, мышцы, внутренние органы, прибывающими в состояние хаоса, неупорядоченности и поддерживаемые низшими духами, инициированный шаман должен был пройти через психотехнику созерцания скелета и трансформации всего своего тела, преобразив его из низшего состояния в высшее.

Хаос преобразуется в порядок через имя и число. Для мысленной трансформации в теле при снятии всех своих внешних частей и оболочек, их нужно было называть специальными именами, используя для этого особый шаманский язык. Каждый элемент такого мистического видения был знаковым и требовал своего места, а значит пронумеровывался. Пересчитывание и называние костей, воссоздавало изначальную последовательность, упоминание в которой, магическим образом, вписывало  и переводило шамана из профанного в сакральную часть мира духов. По сути дела речь шла о полном растворении профанных границ с внешним миром, и для этого шаману необходимо было иметь новое тело.

Благодаря сверхъестественной силе духов его мысль получает возможность освободить свое тело от мяса и крови так, чтобы остались только кости. Видя себя совершенно голым и лишенным недолговечной плоти и крови, неофит сам посвящает себя — также на священном языке шаманов — своей великой работе через ту часть своего тела (кости скелета), которой суждено самое длительное сопротивление воздействию солнца, ветра и времени.

Трансформация телесных структур позволяет шаману быть частью двух миров (на самом деле трех), создавая тем самым прочные психофизические основы которые не разрушаться при пересечении границ миров.

Происходит это путем экстатического погружения человека на уровень реальности, где с его профанной телесной оболочкой совершается преобразование. При посвящении якутского шамана, его “плоть” поедается, приносимая в жертвенном подношении духам помошникам. Каж­дый из духов, поедающих тело неофита, отвечает за ту или иную болезнь. За то, что шаман кормит их своим телом, они награждают его целительскими познаниями. Рас­члененное тело раскладывается на три кучки. Первая кучка предназначается для духов Верхнего Мира, две другие — для духов Среднего и Нижнего Миров.

В инициации шамана, его плоть может вывариваться в котле в течение трех лет над огнем, и преподносится в жертву духам (небесным кузнецам). Также взамен  съеденных костей и частей тела небесные кузнецы выковы­вают шаману новый скелет. «Над огнем ви­сит огромный котел, который мог бы покрыть поло­вину Земли. Кузнец хватает будущего шамана щипца­ми, откусывает голову, а тело разрывает на куски и бросает в кипящую воду котла. За это время кузнец выковывает кан­дидату новую голову. После этого кости вылавливают­ся и пересчитываются». Символическое изоб­ражение скелета и костей можно встретить на костюмах якутских ша­манов в виде металлических пластин (ребра, кости рук и ног) и цепи (позвоночник).

Для ша­манского фольклора всех народов, очень характерна тема замены глаз и ушей. Чтобы шаман мог видеть и знать “причины” явлений, являющиеся частью двух миров, реальностью и сном, для этого шаманы получают духовными глазами и ушами. Духи меняет ему глаза, и протыкают уши, чтобы шаман мог видеть не­видимое и слышать неслышимое. В шаманизме считается, что за материальными глазами шамана находятся еще одни — внутренние, или духовные. Во время экстатических действий (камлание, танец) или во время сна, внутрен­ние глаза становятся самыми, что не наесть реальными и могут воспринимать как реальные глаза человека, которые в это время закрыты, и находятся как бы за внутренними глазами. Про­буждение от экстатического состояния — это открытие материальных глаз, при кото­ром автоматически происходит закрытие внутреннего зрения. В обычном состоянии мир воспринимается материальными глазами, тогда как внутренние глаза остаются закрытыми. Примерно так же обстоит дело и с внутренними ушами, которые шаману дают духи, чтобы он мог понимать шепот травы, пение птиц и голоса зверей.

Помимо глаз и ушей, духи изымают и мозг неофита. Они об­мывают его и вкладывают обратно в металлическую голову, ко­торую выковал кузнец. Так шаман получает про­зрачный ум, способный узнавать секреты злых духов и понимать причины болезней. Так избавившись от преходящего и гибнущего, от плоти и крови и сведя свое тело к его субстанциональной основе, как бы приобщившись к вечности, шаман посвящает себя служению, отождествлялась с той первоосновой, которая будет существовать столько сколько же сколько солнце и ветер.

Сюжеты с принесением себя в жертву, расчленением и варкой своего тела (тапас в древнеиндийской традиции) на огне присутствует в сюжетах развитых религиозно-философских направлений мысли древнего человека. Архаическая мифопоэтическая космогония составлялась на протяжении тысячи лет существования древних популяций людей, где шаманизм был основополагающей мировоззренческой картиной, в рамках которой существовал весь человеческий род. Шаманизм оставался шаманизмом, пока психотехнический и космотеологический (архаический по своему характеру) аспекты его находились в гармонии и согласии. Но как только переразвитие психотехник привело к осознанию недостаточности старых мифов и космологий, уже не соответствующих, ни как формы описания нового опыта, ни как его концептуальной опоры, шаманизм вступил в кризис, приведший в отдельных случаях к появлению религий высшего порядка (характерный пример – даосизм).

Исследователи, занимающиеся изучением древних культур, отмечают также, что развитие и совершенствование шаманской психотехники привело к восприятию более высоких областей духовной реальности и потому с необходимостью потребовало изменения картины мира. Изменения, которые происходили в обществе, постепенно отображались в самой шаманской традиции, постепенно создавая новые мифологии и новые культуры с развивающимися в нутрии них культами самотрансформациооного характера.

Так мы подходим к психотехникам чистого опыта, которыми являются индийская йога (тантрические варианты ее и конечно хатха йога), буддийское ее направление (дзогчен, тибетская тантрическая практика йоги), а также даосские религиозно-философские направления, поскольку все они обладают внутри своих систем методами и средствами постижения конечной истины, приводя к освобождению, спасению и самореализации.

Все шаманские психотехники направлены на утилитарные цели, которые преследовали архаические популяции людей, ну например такие как процессы инициации, шаманские трансовые состояния, где шаман выступал проводником душ умерших, или с целью излечения больного найдя духов болезней и победив их. Для архаических сообществ это прагматическое, четко поставленное действо, с целью решения возникших (перед социумом) проблем.

Мы совсем не изменились за последние 100-150 тыс. лет, я имею в виду анатомические и физиологические особенности нашего вида. Все изменения происходили и происходят в сфере психологии поведения и мышления. Мы ушли так далеко в рассмотрении философских и мировоззренческих проблем в постмодернистском направлении, что в целом потеряли ощущение собственной телесной природы.

Естественность своего телесного прагматизма — соматики — четкость восприятия своего существования в естественных условиях, делают нас намного ближе к архаическим популяциям людей, чем кажется на первый взгляд. Исходя из того, что работа с телом начинается с овладения теми возможностями, которые предоставляет психофизиологической основы человека, мы можем увидеть общность которую постмодернисты потеряли.

Аскетическая подготовка шамана, который в уединении под руководством опытного наставника должен был проделывать ряд упражнений позволяющих подготовить тело к длительным трансовым состояниям, в которых тело шамана подвергалось крайне утомительной физической нагрузке, а также суровой психоэмоциональной перегруженности подвергалась собственно нервная система. По свидетельству этнопсихологов исследующих шаманизм и шаманский транс, в момент, когда шаман находится в экстатическом состоянии он может ощущать необычайную лёгкость во всём теле, позволяющую совершать ему высокие прыжки и прилив мощной силы, с помощью которой он способен поднимать самые тяжелые предметы.

Существует множество техник шаманских инициаций, но все они неизменно включают в себя элементы переживания смерти, расчленения, очищения и воскресения. М. Элиаде в своих работах описывает технику инициаций и сопровождающие этот ритуал переживания, у шаманов якутов, самоедов, тунгусов, бурят, австралийцев, южноамериканских индейцев, индонезийцев и эскимосов. Везде в традициях встречаются описания состояний переживаемые как расчленение тела, смерти и воскресения, и в дальнейшем сопровождаемые чувством исцеления и обновления. В  инициации, как бы умирает «ветхий человек» и воскресает обновленная, укрепленная личность «нового человека» или, «сверхчеловека» существующего внутри архаического общества.

Например, особенностью эскимосского шаманизма является техника созерцания собственного скелета, входящая в индивидуальный опыт инициируемого. Суть этой шаманской техники расчленение «профанного тела», длительное и упорное созерцание себя как скелета, сопровождающееся своеобразной аскезой, предполагающей способность к высокой степени сосредоточенности и визуализации.

Подобные практики существовали и существуют в развитых формах религий. Они выполняются для того, чтобы увидеть всю тщетность и мгновенность мирского, профанного, ведущего неизбежно к смерти. Интересен пример из даосского канонического текста, сохранившего изначальную архаическую семантику скелета и костяка под названием  «Дао дэ цзин», где противопоставляется внешняя красивость, поверхностность сущностной основе естественности скелета, костяка, живота и пищи.

Также можно привести пример из практики тантрического буддизма в Тибете, где монах учится созерцать собственный скелет, с помощью работы мысли и образных представлений, постоянно снимая с себя кожу, мышцы, внутренние органы. Практикой «чод» ученик обучается, сидя на кладбище, медитировать на собственный скелет, постепенно снимая слой за слоем избавляться от привязок во внешнем мире, а также избавляться от иллюзорности телесной организации. Практикуя чод отсекают ум, озабоченный исключительно благополучием нашего собственного «я», развивая осознание того, что другие живые существа важны более, чем мы сами. Тибетское слово «чод» означает «отсечение».

Мышление и мировидение шамана существенным образом отличается от мышления «цивилизованного» человека. Архаическое сознание примитивных популяций людей было жизнеутверждающим, не спасающим от мира, а обучающим человека ориентироваться в нем и восхищаться его красотой.  С помощью разнообразных экстатических практик архаический человек учился у мира быть целостным, дабы в таком качестве, уметь управлять происходящими событиями вокруг. Сознание такого человека отражает свою невыделенность из природной среды, и опираясь на ее силы, несет в себе непротиворечивость по отношению к ее «устройству». В общем и целом, шаманское мышление сочетает в себе иррациональное, образное, рациональное, ассоциативное, нерасчлененное, отражает стремление не отгородиться от природы, а защитить себя другими способами.

Человек в архаическом мировоззрении не является венцом творения, а всего лишь его частью, ничуть не более выдающейся, чем все другие представители животного и даже растительного мира. Облик человека — лишь оболочка, которую можно сменить: отсюда рассказы о людях, превращающихся в медведя, рыбу, оленя, птицу, морского зверя или ведущих свое происхождение от них. Описание происходящего с людьми создавало мифологию, взаимосвязи явлений окружающего мира наделяли человека мистическим трепетом, а смелость и воля вкладывали в руки древнюю науку называющейся магией.

Магия и маги встречаются во всем мире, тогда как шаманизм представляет собой особую магическую «специальность», которую можно выделить особо: «укрощение огня», магический полет и т. д. Хотя шаман является, помимо всего прочего, также и магом, не каждого мага можно определить как шамана. Кроме того, шаман является лекарем, врачуя, прежде всего, душу человека он мог добиваться этого особыми техниками, часть из которых практикуется сегодня в «официальной» психотерапии. Каждый знахарь мог является целителем, но только шаман обладает своими особыми методами трансформации человеческой природы, тем самым имея возможность спасать жизни.

Каждый шаман — не только жрец, маг, лекарь, он и музыкант хранитель древних текстов, и поэт, и он же исполнитель. Несмотря на  многотысячелетнюю историю, в шаманских психотехниках до сих пор силен элемент импровизации. И хотя шаманская культура каждого отдельного народа имеет свои особенности и часто сильно отличается от шаманизма даже своих ближайших соседей, к нему нельзя относиться как к чему-то стабильному, устоявшемуся.

В Европе первые сведения о шаманах появились в XVII веке в записках путешественников, дипломатов, исследователей. В течение XVIII-XIX веков поток литературы о них постоянно нарастал. Слова шаманизм и шаман приняты мировой наукой, как научные термины. Однако каждый народ своих шаманов называет по-своему: алтайцы, хакасы, тувинцы говорят — кам; якуты — ойун; казахи, киргизы, туркмены — баксы или бакши; буряты и монголы — бё; эскимосы — ангакок; семанги, жители Малаккского полуострова — халак; меланау с острова Калимантан — оранг баех; индейцы команчи Северной Америки — пухакут; гурунги Непала – поджу.

Шаманизм был глобальным явлением, затронувшим большинство народов древней Евразии. Историки обнаруживают следы его присутствия даже в античной культуре. Ученые объясняют распространение шаманской практики и мифологии у древних греков контактами греческих колоний в Геллеспонте и на Чёрном море с скифскими племенами. К. Мойли первым описал шаманскую природу ряда скифских обычаев и указал на их отражение в греческой традиции, а также обнаружил шаманские элементы в греческой эпической поэзии. Советский востоковед Г.М. Бонгард-Левин в своей книге «От скифии до Индии. Древние арии: мифы и история» указал на взаимосвязи индоиранской традиции и шаманские истоки культуры народов Европы.

Современной археологической наукой пока не представлено данных определенно говорящих  нам о том, что народы, жившие в Западной Европе знали шаманизм. Но это и не исключается, потому что, например, во Франции, в бассейне реки Гаронны, в начале ХХ века была открыта пещера «Трех братьев» (Труа-Фрер), на стенах которой среди изображений датируемых верхним палеолитом (40-10 тысяч лет до Р. Х.) находится самое раннее, из известных в истории, изображение шамана — фигура пляшущего человека с накинутой на плечи шкурой, с рогами оленя на голове и конским хвостом.

На протяжении многих веков с шаманизмом боролись такие мощные религиозные системы, как буддизм, христианство, ислам, а он выжил. Советский атеизм свой приговор шаманизму вынес впервые же годы советской власти, объявив его «мрачным пережитком феодального прошлого», а шаманов — «проходимцами» и «тунеядцами». Но и в этом идеологическом поединке шаманизм, хотя и понес крупные потери, не погиб.

Шаманизм уживчив и контактен, любые новые формы идеологии и технологические прорывы в будущее не выбивают у него почву из-под ног. В ХХ веке интерес к шаманизму, как это ни странно, не только не угас, а, напротив, активизировался.

В современной научной литературе часто встречается выражение «профессиональный шаман». Шаман сегодня — далеко не тот, что был в прошлом или даже в начале ХХ века. Это вполне современный человек, нередко молодой, имеющий высшее образование, светскую работу и вполне успешно продвигающийся по служебной лестнице. Но при этом он шаман (с несколькими поколениями шаманских предков, «избранный духами») и выполняет свои шаманские функции по отношению к своим сородичам.

Действительно, шаман — профессия. Общение шамана с духами — камлание — происходит в состоянии транса. Этот французский термин трактуется как помрачение сознания, отрешенность, самогипноз. Часто для описания состояния, в котором находится шаман, используют и другой термин — экстаз — греческое слово, означающее исступление, воодушевление, особое состояние, присущее поэтам и провидцам. Фактически начальное обучение и дальнейшее развитие шамана предполагало последовательное использование определенного набора методов позволяющих достигать необходимых состояний сознания. Анализ этих методов позволяет понять более поздние системы психопрактики.

В ходе этих действий происходит структурная перестройка внутрипсихических «напряжений» (в том числе это относится и к сбрасыванию напряжений), приводящее организм человека в максимально эффективное (энергонаполненное) состояние посредством выполнения гимнастический упражнений, танцевальных движений, прослушивания ритмичной музыки, в том числе некоторых религиозных ритуалов.

Таким образом, среди огромного множества религиозных ритуалов существует особый класс практик, которые можно обобщить названием психопрактики. Для примера подобных систем вспомним индийскую йогу, даосских мастеров создания внутреннего эликсира бессмертия в древнем Китае, в православии исихатов, духовные упражнения Игнатия Лойоллы, суфийские ордена и.т.д.

Подобные практики и системы существовали практически во всех религиозных традициях, однако, использовались они лишь ограниченным числом знакомых с ними адептов. Особенность психопрактик состоит в том, что они ставят целью осознанное самоизменение личности.

Измененным состоянием сознания можно назвать любое состояние, отличающееся от обыденного, повседневного поведенческого стереотипа. Сильные эмоции, связанные с опасностью для жизни события, или просто хорошая физическая тренировка в спортзале уже выводят сознание человека за рамки обыденного.

Психотехнологи в сущности подводят человека к контролируемому изменению психофизиологической основы, не позволяя растворится ему в непривычных для него явлениях окружающего мира, а также не потеряться в обыденности будничных ритмов. Достигаемые состояния постепенно, контролируемо меняют личностную историю человека, в то время как последователи многих современных религиозных культов, могут  несколько не изменяться, оставаясь теми же, кем они и были. В принципе это мы сейчас можем наблюдать повсеместно. Люди выполняют религиозные культы, не отдавая отчета себе в то, во что они верят (не зная даже символов их веры), просто механически или по тому что «так все делают», т.е. они следуют за мнением большинства. Конечно же, это не догма, и, конечно же, глубинная связь человека с религиозными чувствами относящими их к современным религиозным конфессиям, многих меняет необратимо навсегда.

По-другому происходит восприятие у людей, осознанно рассматривающих свою жизнь в окружающем их пространстве и времени. Первые доисторические культуры являлись носителями древнейших знаний, предки которых, предали крупицу своей мудрости современным религиозным культам человечества. Анимизм, тотемизм и шаманизм являлись, в сущности, первыми формирующими человеческую природу культурными образованиями, создав человека таким, каким знаем мы его сегодня. Наиболее древние формы психопрактик можно обнаружить уже в первобытных культах на стадии проявления профессионального «жречества», где целая группа психопрактик использовалась при подготовке шамана.

Человек появившись на земле начал познавать окружающий  его мир, в том числе и самого себя, постепенно разделяя все целостное мироздание на три уровня. Многими исследователи утверждают в своих работах, что существует особое шаманское мировоззрение. В нем весь мир одухотворен, и все что окружает человека — леса, поля, горы, реки, озера, отдельные деревья и даже камни, — населено духами, способными помочь человеку, если их об этом попросить, совершив соответствующий обряд. Они же могут навредить, если о них забывают, случайно или намеренно оскорбляют. Шаманы — избранники духов. Духи помощники живут в верхнем мире, человек живет в среднем мире, а мертвым отводят место в нижнем мире.

Таким образом, шаманизм – это стройная система взглядов на человека, общество и природу. Это цельное учение, и оно существует с появлением человека до наших дней. По-прежнему нет единого мнения о возрасте шаманизма: диапазон — от палеолита до средневековья. До сих пор идут дискуссии и о географии шаманизма: одни считают, что это только Сибирь, Центральная Азия, Север Европы; другие — что это чуть ли не весь мир: вся Азия, Северная и Южная Америка, Африка, Кавказ.

Сейчас нам доподлинно известно, что шаманизм это путь знания природы и обретения силы позволяющей управлять, повелевать и удерживать миропорядок. Мировоззрение архаического человека было неразрывно связанным религиозным опытом, наукой (магией), философией (мифотворчеством), искусством как трансформацией видения Космоса. Религия была тесно переплетена с магией и другими формами протонауки, магия с искусством, и все это выражалось через мифотворчество. Шаманизм это техники архаического экстаза (М.Элиаде), т.е. примитивные психотехники.

В традиционных культурах, с существующими до нашего времени ритуальными действиями, такими как, например, практики инициации перехода ребенка мужского пола из-под опеки женщин к мужской части племенного сообщества или некоторые традиционные ритуалы в индуизме, где все зависит от твоего происхождения, и ступени инициации или посвящения четко регламентированы твоей генеалогией.

Инициации считалась универсальными практикой введения человека в мир социальный взаимоотношений. Религиовед, философ, культуролог румынского происхождения М. Элиаде писал,- «обряды посвящения распространены повсеместно в первобытном мире в форме или посвящений взросления, или ритуалов вступления в «мужские союзы», или наконец, испытаний посвящения необходимых для осуществления мистического призвания». Инициация есть научение и введение человеческого существа в смыслополагающие ценностные рамки традиционного общества. Таковыми являются общества, где жестко выстроена структура взаимосвязей межполовая, возрастная, а также иерархически упорядочены все взаимодействия внутри сообщества, тем самым способствую сохранению из поколение в поколение уклада, обрядов, традиций.

Процесс инициации был суровым испытанием на прочность для каждого члена сообщества. В разных обществах прохождение этапов инициации занимало разное количество времени от нескольких дней до нескольких лет. Это могли быть испытания связанные с опасностью для жизни. Также для большинства сообществ возрастные инициации и инициации в тайные сообщества и союзы приводили неофита к «возрождению в новой жизни», свидетельствуя тем самым о символической смерти и возрождении в новом статусе. Элиаде указывает, что любая инициация это сначала «смерть» и только потом «рождение». Люди верили, что неневозможно изменить одно состояние не разрушив предыдущего. Смерть в любом посвящении необходима как «начало» духовной жизни.

Западная цивилизация, в сущности, является той колыбелью антисакральных тенденций и выхолащивания традиций, которая своим рассудочным и прагматическим подходом создала за тысячелетия своего существования, все предпосылки для появления антигуманных правителей, формальных символов веры и  пустой обрядности. Для современного человека «посвящение» не выполняет более свою космологическую (упорядочевующую) функцию, потому что оно, не воспринимается как сакральное и сознательно принимаемое испытание человеком. В силу этого оно не ведет ни к радикальному изменению жизни посвященного человека, который становится космическим существом, ни к его спасению от хаоса бессмысленности получив смыслы существования передаваемые из поколения в поколение.

Большинство из нас участвовали в современных существующих религиозных таинствах, делая это механически, так сказать за «компанию», для галочки. Осмысленность от происходящего с нами таинства, важность этих событий и влиянии их на всю последующую жизнь, думаю мало, у кого была перед глазами в тот момент, когда это снами происходило. Примерно так же во времена СССР мы вступали в пионеры. Хотя если честно, то октябрятские, пионерские и комсомольские «переходы», были очень похожи на процессы инициаций и готовились к ним мы с трепетом в сердце.

Мы современные люди, рожденные в городских «джунглях», предоставленные каждый день сами себе и не подозреваем, что трансформация происходит внутри нашей психики постоянно. Потеряв все связи с традиционными ценностями архаических сообществ, которые служили бы нам мостиком для перехода из возраста в возраст, мы, в сущности, утратили простой способ идентификации своего места в хаосе современных государственных полисов и городских сообществ.

Похоже, сейчас  мы все дальше уходим от «простоты» природного экологического быта. Все меньше представляем, что нужно нам сделать, чтобы каждое последующее поколение было на своем месте (это не те места, что нам хорошо известны детский сад, школа, институт, работа), сохраняя в себе и приумножая для следующего поколения весь нами собранный опыт для благополучного существования будущих поколений. Мы утратили способность вести такой образ жизни, с таким ритмом, который создавал бы в самом себе целостную меру всему существующему, чтобы  люди могли быть наполнены душевными силами и телесным здоровьем, примерно так, как прописано в уставе Всемирной организации Здравоохранения (ВОЗ).

Причина всех наших сегодняшних затруднений, на мой взгляд, кроется в том, как мы чувствуем себя по отношению к остальному миру, что думаем о себе, своей жизни и ее «трудных» вопросах.  Ведь наши представления с глубокой древности в себе несут противоречия некой двойственности, раздельности. Это, по всей видимости, подводило всю нашу современную техногенную цивилизацию к неким гарнцам «шизоидной» самоданности. Тело и душа, сознание и материя, противопоставление этих понятий или даже параллелизм их, уже в полной мере приносит свои плоды в головах современных людей.

Для современного человека невроз является таким самым «простеньким», в сущности, совсем естественным приобретенным в ходе нашей жизни состоянием. Мы страдаем потому, что подвержены иллюзии – ложному и искаженному представлению о себе как об отдельных живых организмах. Такие изменения психики индивида не могут не отражаться на его отношениях в сообществе, да и в целом на ценностные ориентиры в жизни. Эта трансформация, застает наших детей абсолютно не готовыми к жизни (хотя чисто биологические возрастные рамки и так продляют детство человека по сравнению совсем  его окружающим миром в далекие дали). Дети не готовы, потому что не готовы мы, но по сути небыли готовы и наши родители и, возможно, еще несколько поколений до их рождения даже и не представляли о том, что нужно в этом случае делать.

Вот и получается, как не крути, что архаическое сознание было более здоровым, жизнеутверждающим и, не уводящим в «розовые мультики» от существующих основных насущных проблем и забот. Таким образом, сознание примитивного человека, будучи самообучающимся, постепенно этап за этапом, на основе экологических принципов взаимодействия с окружающим миром, становилось все более холистичным, гармонично устроенным, вписанным в окружающий нас мир. Это и позволяло, по всей видимости, примитивным культурам не терять связь с духовной основой поколений живущих до них, и указывать путь идущим по их следам после них.

Существовал миропорядок и закон. Такова была ведийская традиция индоарийских племен, где каждый цикл года, каждая ритуальная схема жертвенности, личного времени была наполнена смыслом управляющим жизнью человека. На таких основаниях строилась древняя цивилизация Китая. Каждый индивид представляет собой целое «измерение» в природном мире. Человек, будучи существом «мезокосмическим» срединным, своей уникальной способностью к осознанию имеет возможность вместить в себя всю Вселенную. Он всегда являлся тем проводником, мостом между мирами, о котором писалось в древней Индии, в древнем Китае, в древней Греции – человек посредник между Небом и Землей, человек мера всех вещей.

Нахождение индивидом  своего места в этой огромной и необъятной пространственной картине, есть задача космического масштаба по осуществлению самого себя. Если рассматривать древнюю традицию, то в первую очередь нужно обратить внимание на шаманские психотехники. Существующие уже на зоре первых поселений людей, они прошли длинный путь в истории и продолжают оставаться жизненно важной традиционной основой, для некоторых сохранившихся до нашего времени архаических культур мира.

В шаманских традициях человеческие существа рассматриваются и как часть живой социальной группы и как часть традиционной культуры предков, в которой божества и духи сосуществуют вместе с людьми. В устных культурах во всем мире, истоки болезни и процесс лечения связывались с силами приходящими из мира духов. Все трудности быта и природные катаклизмы были подвластны человеку обладающему навыками психотехник, способствующих изменению своего повседневного сознания, с одной лишь целью, решение поставленных Природой перед всем сообществом задач. Шаманы, шаманские психотехники — вот первый уровень психотехнологических средств, позволяющий человеку проходить, и проводить ритуальные действия для выживания в окружающем мире.

Опыт, который мы получаем в жизни может быть собран из разных составляющих, относящихся к сферам социальных взаимодействий, где отношения между людьми прописаны законами и «не писанными правила поведения» (например у нас должно быть все как у людей). Системы представлений о нормах и ценностных ориентирах человека, а также все, что связано в жизни с поведенческими стереотипными реакциями на те, или иных ситуации, с позитивным или негативным  отношением к другим людям, а также и к самим себе. Все мы, так или иначе, собираем с рождения свой опыт, как камешки или, ракушки (в древности некоторые виды морских раковин были эквивалентом денежных средств в некоторых архаических популяциях людей) направляясь вдоль берега по направлению к …

У большинства из нас нет очень точного представления о том, куда нам предстоит дойти, лишь общие табуированные смыслы.  Мифы легенды и страшилки, вот те источники, которыми мы пользуемся особенно в самом раннем детстве. Затем в юношестве мы полны надежд и страстных предвосхищений о завтрашнем дне, закрывая глаза на “инстинкты” нашей телесной природы, живущей в ритмах с общими природными циклами весны и осени, лета и зимы. Живем так, будто лето будет всегда.  Так мы создает самопроизвольную «волну жизненных сил», бегущую по своим делам и, не помня, откуда она берет начало и уж тем, более не ведая, куда летит этот электрический поезд.

Мы получаем от межличностных отношений в юности разный индивидуальный опыт. Во дворе мы научаемся дружить и ненавидеть, в школах стремиться к знаниям или умениям ловко избегать наказаний. Все происходит самопроизвольно, практически не осознанно. Но всех нас сегодня живущих здесь в этом времени, объединяет, то, что мы вышли  из поколений воспитанных в отсутствии веры или какого-либо, мало-мальски религиозного опыта. Как бы вера была в идеологическую базу, в то, что мы идем в светлое будущее, светя под ноги диалектическим материализм, способным показать «осветить», объяснить нам все окружающее нас вокруг (со временем, думается, конечно, наука это сможет устроить недаром же она сродни магии).

Религиоведческие и культурологические темы, причины и следствия, которыми теперь принято в большинстве случаев пользоваться, объясняя нынешнее состояние «догматы и положения» основ общества, меня совсем не будут интересовать. Ну-у-у так, если только совсем немного, только чтобы показать границу индивидуального опыта и коллективного «творчества». Пусть вопросом «буквы закона божьего» занимаются профессионалы в своем деле религиоведы, и теологи пусть определяют место в повседневной жизни «прихожанина», тем самым оправдывая или порицая современность.

Мне же, как человеку, чуть-чуть совсем коснувшемуся философской и гуманистической стороны нашей жизни (в силу гуманитарного образования), хочется указать в направлении, где этапы жизненных перипетий смыкаются с самыми «главными» смыслами, которые каждый человек может извлечь из своей собственной жизни.

Вот что получается, когда нам плохо, когда мы расстроены или потеряны в собственных чувствах, нам кажется что это состояние «Одно» на всем свете и растекается оно на все пространство и время. Вот тогда, для некоторых из нас в какой-то очень «страшный» момент, приходит понимание того, что наш личностный опыт есть лишь малая часть чего-то большего, чем все кто мы есть вместе взятое. Мы начинаем чувствовать практически инстинктивно («кожей», «сердцем» или другими известными все частями тела), что за всем за этим, за нашими печалями и радостями есть нечто, что объединяет их, создавая некий гештальт, существующий для нас где-то там, в фоновом режиме.

Все состояния без исключения отображаются в нашей психосоматической «природе», создавая причинно — следственную связь. Когда в той или иной стрессовой ситуации человек начинает чувствовать, минуя все доступные органы чувств, нечто чему объяснения нет в его (человека) «рассудочном» подходе к основам своего существования, вот тогда-то, и появляется возможность проснуться от вечного сна, некой «игры майи», начав смотреть на мир (не сразу конечно) совсем другими глазами. Предсмертное состояние (околосмертные состояния), клиническая смерть или случающиеся с человеком суровые и опасные для его жизни испытания (пожары, наводнения, войны), подводят наше «сознательное — Я» к черте, заглянув за которую уже больше никогда не останешься тем, кем был до того, как…

Вот так у многих из нас появляется «дополнительное» (к имеющимся уж в наличии основным), религиозное чувство, то чувство или вернее опыт, что позволяет без дополнительных рассуждений и многословных тирад точно знать, что «ты есть». В индуизме, мне кажется, уже давным-давно была обозначена подобная формула, индуистская махавакья («великое изречение») «тат твам аси» — дословные этимологические соответствия в русском — «то ты еси», встречающееся в «Чхандогья-упанишаде». Также мне кажется любопытным, что в европейской  рациональной мысли, что-то подобное сформулировать смог Рене Декарта, выделяя некоторый «остаток» из человеческого существа, некую «мантрическую формулу» науки, первопринцип звучащий на латыни  Cogito ergo sum «Я мыслю, следовательно, я есмь».

Вот дальше с этим-то «остатком» и приходится жить. Ты знаешь, что ты есть, но что  или кто ты, вот экзистенциальная, так сказать сущностная магистральная перспектива, открывающая новый поиск и новую смыслопорождающую волну жизненного ритма на многие последующие годы вперед.

Вот уже 16 лет я практикую гимнастику хатха-йогов, начав так сказать «с нуля», т.е. без каких-либо предварительных занятий спортом и любой другой физической активностью, не имея на момент начала ни каких-то реальных генетических предрасположенностей, ни в сущности четких ориентиров в современных духовных традициях.

Выбрав для себя гимнастику йогов, я намеривался начать планомерную работу по изменению текущего своего состояния, которое не приносило мне уже, на тот момент, ни какого удовлетворения. Мне казалось тогда, что тот мир, который в юношеских моих представлениях был раскрытой книгой и всегда доступной для прочтения вдруг закрылся. И вот мне посчастливилось в одном книжном магазине в начале 2002 года приобрести «методический алгоритм» автором, которого является Мастер А.В. Сидерский.

Начав изучать свое тело и проявления своего сознание, постепенно я стал двигаться в направлении по самосовершенствованию своего образа жизни. Для начала я поменял некоторые пищевые привычки, расставшись самыми основными сдерживающими факторами развития, как то алкоголь, сигареты и жаждой новизны впечатлений, тем самым я обнаружил, что это уже создало предпосылки для следующих шагов по направлению к самопознанию.

» Йога садхана», а другими словами психопрактика на основе выполнения гимнастики асан (ударение на последнем а), поз, форм которые наше тело может принимать, занимая место в пространстве и во время выполнении. Долгое время многие гимнастические упражнения йогов были для меня связанны с запредельным усилием, и я делал все как бы по «принуждению». В этом видимо как раз и состоит весь тот сакральный смысл словосочетания звучащего на санскрите как «хатха» — принуждение, насилие. Гуруджи Б.К.С. Айенгар где-то сказал, что «самое сложное в йоге это растилить коврик». Со мной все именно так и было первые годы практики. Самое трудное это растилить коврик и начать практику.

Заставлять себя приходилось практически всегда. Но ведь капля за каплей, постепенно наполняет форму новым содержанием, позволив количеству перейти в качество. Так со временем поменялась качественно моя собственная тренировочная практика, и я нашел возможность, изучать гимнастику йогов уже непосредственно присутствуя в проектах А.В. Сидерского. Далее, стал немного больше разбираться в искусстве владения своим телом, через умение владеть своим дыханием. Это в свою очередь, позволило мне выйти на следующий уровень самосовершенствования, где я себя начал изучать совсем в новом для меня направление, а именно преподавание гимнастики йогов, которое я осуществляю с 2008 года по настоящее время.

Сейчас с пройденного расстояния я вижу, что смог изменить в себе отношение к самому себе, тем самым, создав свой базовый уровень, позволивший мне видеть происходящее вокруг совсем с других позиций. Не останавливаться на пути практического и теоретического роста познания основ гимнастики хатха-йоги продолжая тем самым смотреть вперед. Сами техники гимнастики йогов меняли состояние моего тела и сознания. Психика и физиология моего тела открывали новые исследовательские горизонты, которые позволяют мне приближаться к состоянию «Йоги».

Мне хочется в следующих рассылках, поделится с вами друзья собственными мыслями, о возможных путях применения психопрактик, которыми издревле человек пользовался для своих практических нужд и духовных поисков. Хатха-йога, даосская йога — это древние практика трансформации тела и сознания в реальных временных условиях, в тех условиях, в которых и проходит человеческая жизнь.

Для меня и для вас, в сегодняшнем повседневном жизненном ритме обычного горожанина по-новому встают вопросы выживания, приспособления к агрессивной окружающей среде. Ответом на вызовы окружающего мира может стать практика самоуправления поведением своего ума и, контроля над проявлениями своей телесной (соматической) структуры, в результате чего мы можем быть здоровыми, полными творческих сил и радостных минут нашей жизни.

Этой рассылкой я постараюсь проложить путь из прошлого психотехник (хатха-йогических практик, даосской йоги и других психотехнологий развития человека) в будущность применения психотехнических технологий и, через обретение их мощи в настоящем, для каждого из вас, открыть свой собственный индивидуальный уровень практики, только вами выстроенный практический опыт «йога садханы».

С уважением Денис Рязанов.