Изучение психической жизни животных и человека представляется в основном через изучение системы сигналов, комплексов реакций, которую они могут сформировать в течении своей индивидуальной жизни для того, чтобы приспособиться к изменяющимся условиям среды. Человек сохранил в арсенале поведения много из своего «животного» прошлого. Прежде всего конечно это можно заметить в том сходстве внешних признаков или некоторых эмоциональных реакций на ситуации, которые присущи и животным, и человеку (настороженность, страх, радость). Психологически описанные эмоциональные реакции могут быть лишь поверхностными уровнями, «слоями» так сказать, за которыми в глубине подсознательной части этого айсберга скрываются психосоматические уровни.

Психическое — это взаимодействие внутри мозга большого количества разнообразных мозговых зон которые создают сетевое взаимодействие, сети сетей как сейчас принято говорить. Результатом мы имеем полноценную жизнедеятельность организма, с развитым набором эмоциональных состояний и инстинктивно-поведенческой активностью, отраженных в «психосоматических» функциональных особенностях организма, которые способны повлиять на возникновение в теле патологических изменений (заболеваний). Сейчас широко известно, что каждая ответная реакция живого существа на внешнее воздействие по сути адаптационно и для нас может быть совсем незаметным, но то как мы себя чувствуем, то как воспринимаем мы свои состояния может быть представлено нам в виде отрицательных или положительных эмоций. Это проявление нашей психики в поведенческих установках есть регуляционный механизм, заключающийся в том, чтобы как можно быстрее оценить не благоприятность ситуации, запустив в ответ реакции симпатической части вегетативной нервной системы, тем самым поставив нас перед выбором между двумя присущими нам естественными поведенческими моделями — бегство или борьба. Все физиологические изменения в организме призваны обеспечить либо борьбу, либо избегание неблагоприятной ситуации (повышение мышечного тонуса, повышение артериального давления т.п.).

У современных нам людей, в большинстве случаев в силу социализированности, все сейчас происходит совсем по-иному. Как и у большинства млекопитающих нервная система человека, как ей и положено сработает в определённой последовательности, подчиняясь биологическим механизмам. Также, как и у животных запускаются реакции в нервном субстрате с выделением гормональных веществ, созданием мышечного тонуса, но, и это главное, сама разрядка психического напряжения (напасть или убежать) в силу уже указанных социальных причин не будет реализована. То есть глубинные механизмы физиологической мобилизации всего организма срабатывают, как им и предписано природой, а ответная реакции в виде эмоциональной разрядки не реализуется.

Мы хорошо знаем, что в силу существующих социальных запретов в обществе (норм поведения и правовых нормативных положений), человек чаще всего не может отреагировать на опасность бегством или элементарной агрессией в ходе эмоциональной оценке ситуации, что дало бы ему возможность снять психическое напряжение и связанные с ним отрицательные последствия данного события. Этот психологический «груз», «бремя цивилизованного человека» индивид проживает в созданном нами же «виртуальном» пространстве психики, обусловленном определёнными правилами той общности, в среде которой индивид оформился. Для самого же мозгового субстрата, с его функциональной активностью и его структурой на разных уровнях ЦНС, не имеет значение происходит ли событие в данную минуту с нашим организмом в объективной реальности, здесь и сейчас, или же это происходит только в воображении, когда мы представляем что-либо, или даже вспоминая только произошедшее как уже когда-то давным-давно случившееся.

Психофизиологические реакции на подобного рода виртуальные ситуации создают установки на подавление психоэмоционального напряжения, которое чаще всего сопровождается в теле мышечной активностью. Такого рода «патологическая» активность мышечной компоненты, связанная с психоэмоциональным реагированием, со временем может привести к хроническим нейро-мышечному перенапряжению, что, в свою очередь, послужит возникновению устойчивого очага патологических возбуждений в структурах головного мозга. Перенапряженная нейромышечная структура будет посылать в мозг информацию о том, что мышечная ткань постоянно напряжена, и это заставит мозг снова и снова создавать психофизиологическую реакцию на стресс. Вследствие такого функционирования нервной системы перенапряжение замуруется на психоэнергетическом уровне, сохраняясь так длительное время и оттягивая на себя энергетические ресурсы организма. В конце концов это неминуемо приведет к системному сбою, выражающемуся в органическом поражении основных системных функционалов внутренних органов, с переходом во все более сложно протекающие системные заболевания, например, язвенные болезни или гипертонический кризис.

Западная медицина и наука (психиатрия и психофизиология) давно изучают причины, приводящие к заболеваниям нервной системы и всего организма в целом. Наш великий физиолог И.П. Павлов в ходе экспериментаторский работы своей школы указывал: «Современный цивилизованный человек путем работы над собой приучается скрывать свои мышечные рефлексы, и только изменение сердечной деятельности все еще может нам указать на его переживание. Таким образом, сердце было и осталось органом чувств, тонко указывающим наше субъективное состояние и всегда его изобличающим». Одним из первых о подавлении, увеличивающем эмоциональное перенапряжение и приводящим к психопатологиям рассказал З. Фрейд. Вслед за ним многие ученые стали рассматривать эмоциональное перенапряжение через призму соматических дисфункций получив в распоряжение «психосоматический подход». Через этот интегративный подход вечно противопоставляемые психология и медицина (гуманитарное и естественнонаучное знание) сообща стали исследовать влияние психологических факторов на многие соматические заболевания.

В физиологически ориентированных западных научных концепциях по изучению поведения человека, с их сугубо дифференциальным подходом к организму человека, очень слабо учитывается фактор, характеризующийся множественностью связей между психикой, как принято говорить производной функцией высшей нервной деятельности и вегетатикой. В рамках эмпирической психологии принято рассматривать адаптативные реакции организма, как физиологические комплексы системных мер, в основе которых лежат механизмы с пассивно приспосабливающейся к воздействиям внешней среды функцией психического. Наиболее выраженным это положение видится в рефлексологии, где активность субъекта сводилась к поддержанию равновесия со средой, в которой он обитает. Этой же подход существовал и в необихевиористских концепциях с их редукционизмом, сводящим все к одному, напряженности потребностей организма, заставляющих человека, да и любое другое животное двигаться в направлении снятия этого напряжения.

В советской физиологической школе под руководством И.П. Павлова смогли раскрыть то огромное влияние, которое оказывают на животных и человека экзогенные (внешние) психоневрологические факторы, вследствие чего происходят изменения функционала соматовисцеральной (внутренней) структуры организма. Итогом огромной многолетней исследовательской работы стало положение о том, что в процессе развития второй сигнальной системы (вербальный уровень) может быть перестроена деятельность первой (вегетативный уровень) в каждый данный момент. Деятельность второй сигнальной системы в виде данности общих представлений и мыслительных процессов, может сенсибилизировать работу органов чувств животных и человека. Варьируя характер системного воздействия, павловская школа физиологии смогла выстроить ряд гипотез о том, как организм животного может реагировать на изменения во внешней среде и, как кора головного мозга оказывает значительно влияние на вегетативную нервную систему.

Вертикальное строения функциональных систем мозга, постулирует принцип, согласно которому,- каждая форма поведения обеспечивается совместной работой разных уровней нервного аппарата, связанных между собой восходящими и нисходящими неврологическими путями, превращающими мозг в целостную саморегулирующуюся систему, где кора больших полушарий является органом не только условнорефлекторной, но и безусловнорефлекторной деятельности. Так процессы, происходящие в вегетативной нервной системе, могут быть направляемы корой больших полушарий мозга, а сама висцеральная нервная система, в свою очередь, может влиять на общее состояние коры больших полушарий изменяя текущее состояние всей центральной нервной системы. Эти положения послужили началом создания теории о кортико-висцеральной патологии, где акцент был смещен с изучения связей между стимулами и поведением, на изучение взаимоотношений между корой и внутренними органами.

Еще в начале XX века В.М. Бехтерев считал достаточно обоснованным положение о том, что «органические функции представлены приблизительно в тех же частях мозговой коры, которые заведуют и произвольными движениями. «…» те области мозга, которые предназначены для выполнения произвольных движений, очевидно, содержат также и центры для самых разнообразных органических движений». Таким образом выходит кинестетические области коры больших полушарий мозга имеют возможность связываться условно-рефлекторным способом взаимодействия со всеми другими клетками коры, осуществляя как внешние, так и внутренние рецепции. Двигательная область коры головного мозга пронизана «клеточными массами», которые могут быть отнесены не только к обеспечению работы двигательного аппарата, но и внутренних органов, которые могут быть представлены в коре головного мозга. Экспериментально давно подтверждено, что кора больших полушарий представляет собой высший регулятор, обеспечивающий противодействие «слепой силе» подкорки, которая участвует в наиболее сложных формах поведения обеспечивая их функционал и выступая регулятором общего фона психики.

К глубинным, подкорковым структурам мозга, как мы уже знаем относится ретикулярная формация. С ее открытием в нейрофизиологию был введен новый принцип вертикальной организации всех структур мозга позволив нам говорить о регуляционных механизмах тонуса коры в состоянии бодрствования и сна. Эта подкорковая структура участвует в генерации психической энергии способствуя проецированию в кору потенциалов возбуждения, создавая тем самым в кортикальных полях тонический фон необходимый для осуществления корковых процессов. Она же участвует в обратном влиянии неокортекса, в период патологических замыканий, в форме фрустрированной психической активности, деструктивно влияя на всю подкорку (средний мозг и ствол мозга) создавая узоры возбуждения и влияя на нижележащие подкорковые образования древнего мозга (ретикулярную формацию, мозжечок и ствола) изменяя активность гормональных регуляций и воздействуя на двигательную активность.

Моторный анализатор и вегетативные центры подкорки образуют единый функционал корково-подкорковую межсистемную соподчиненность кортикоретикулярных путей. В следствии раздражения отдельных участков коры мозга вызывается обобщенное влияние на спинальные рефлексы, которые в свою очередь способны изменять возбудимость мышц, ограничивая и понижая порог их различительной чувствительности, а также функционально ограничивая нейрогуморальные связи на уровне систем органов. С притоком в подкорковые нервные центры разного рода информационно-энергетических эквивалентов событий (от сенсорных до субсенсорных), происходит постепенная подстройка функционала внутренних органов (интерорецепция органов), которые, в свою очередь, могут оказывать влияние на аппаратную активности и всей локомоторной скелетной мускулатуры. Влияние же висцеральных интерорецепторных структур на локомоцию будет значительно слабее, чем с проприорецепторов локомоторного аппарата на вегетатику, в том числе и на дыхательную систему (дыхательный центр находится под влиянием всей скелетной мускулатуры).

Дыхательные движения в теле являются обязательным компонентом сложного моторно-висцерального стереотипа, укорененного в головном мозге, а сам дыхательный аппарат обладает двойной саморегулирующейся основой. Моторно-висцеральная регуляция находится и под влиянием проприоцептивной афферентации с локомоторных мышц (мускулатура конечностей и туловища), и одновременным влиянием дыхательной поперечнополосатой мускулатуры с ее интероцепцией с органного уровня (легких и плевры). Из всех афферентных систем, координирующих дыхательные движения, наиболее важной является проприоцептивная. Афферентная проприоцепция позволяет моторным нервам дыхательной мускулатуры приспосабливать висцеральную функцию вегетатики к потребностям мышц и мозга, интегрируя соматосенсорные уровни восприятия тела, которое может находится в том или ином положении в пространстве.

Придавая животному или человеку то или иное положение (позу) в пространстве, мы заставляем кровь приливать к голове, рукам, ногам, что в свою очередь заметно влияет на изменение общего состояния психосоматической целостности организма. В частности, аппаратный механизм кровообращения осуществляемый в организме непосредственно нервной системой, мы можем находить подверженным регулирующим влиянием различных афферентных систем, в том числе кинестетическим анализатором в мозгу. Имеет место и обратный процесс влияющий на скорость приспособительных реакций в организме. Действенность этих механизмов, основанная на принципе «обратной связи» и заключается в быстроте рефлекторной нейтрализации циркуляторных нарушений, т.е. скорейшем восстановлении функциональной системы организма как целого. Изучением данных фактов в психофизиологии занимались такие видные советские ученые К.М. Быков, В.Н. Черниговский.

Факт влияния и возможность управлять висцеральным уровнем через локомоторный, есть огромная заслуга научной мысли и огромной работы проведенной советской школой психофизиологии. Изучая висцеральные процессы советский физиолог М.Р. Могендович указал на то, как важно разделять рефлексы с мышечно-суставного аппарата, деля их на три группы: моторно-моторные (т.е. рефлексы саморегуляции мышц), моторно-висцеральные и моторно-сенсорные. Он показал, что безусловно-рефлекторная и условно-рефлекторная кинестетика позволяют влиять и на локомоторный аппарат, и на внутренние органы, а также и на состояние сенсорных систем в целом. М.Р. Могендович писал — «мы убедились в том, что высоко лабильная регуляторная система локомоции подчиняет себе в порядке «усвоения ритма» (по Ухтомскому указывая на доминанту) менее лабильный аппарат управления внутренними органами». Все вышесказанное еще раз подтверждает вывод о взаимообратном влиянии соматических подкорковых структур и психической сферы человека, как высшего уровня развития психики в живой природе основанием которых являются уровни, расположенные в коре головного мозга.

Благодаря широкому кругу исследований таких видных отечественных психологов и физиологов как Б.Г. Ананьева, П.К. Анохина, А.В. Запорожец, Э.А. Асратяна, А.Н. Леонтьева, А.Р. Лурия, Д.Н. Узнадзе, Е.Н. Соколова и ряда других с уверенностью можно сказать, что психика человека, проявляющая себя в сложных формах отражения действительности и деятельностных предпочтений, представляет собой интегральную целостность функциональных систем с опорой на рефлекторные процессы в организме. Так в основе непроизвольных автоматизмов, неконтролируемых способов выполнения деятельностных программ субъекта, лежат такие проявления его бессознательного, как неосознанные операциональные установки и стереотипы, проявляющие себя в сенсорной и моторной преднастройке предшествуя развертыванию того или иного действия. Операциональная моторная установка есть пример, в основу которого положена теория доминанты А.А. Ухтомского, где «оперативный покой» рабочей позы человека поддерживает устойчивое положение его тела. Готовность всего двигательного аппарата выполнить возникшую двигательную задачу, является смысловой установочной деятельностью, интегрирующей, с разных уровней ЦНС, структуру костно-мышечной системы в целостный процесс реализации моторной установки встраивая человека в окружающий его мир.

Специфика позных стереотипов выявляет не явную связь личности и позотонических движений, позволяя разглядеть личностную психодинамику каждого человека. Общий мышечный тонус сопровождается и обуславливается картой когнитивных процессов, отражающих события и вероятностные способы действий в тех или иных ситуациях (виртуально представленных). Сознательная психическая активность, сосредоточенная по большей части в коре мозга, пытаясь «воссоздать» смысловую оправданность всей текущей ситуации и интерпретируя ее как некую «опасность», может «усугубить» текущее состояние костно-мышечного аппарата, добавив к существующему уже тоническому перенапряжению мышечной цепи психоэмоциональную нагрузку с ее не характерным нейрогуморальным откликом, способным привести со временем к структурной дисфункциональности висцеральных органов и тканей их образующих. Все происходящее с человеческой личностью «разыгрывается» на общем тоническом фундаменте где функциональное предназначение тонуса, по утверждению К. Прибрама, есть не величина спастичности или вялости сократительной ткани в мышцах, а состояние готовности всего нервно-мышечного аппарата к действию непосредственно личности человека.

Весь прошлый опыт человека может запечатлеваться не только нейрологически в памяти, но и висцеро-соматическом уровне, влияя через это на оформление наборов установочных реакций и нейропсихических моделей поведения. По большей части без контроля сознания формируется безусловно-рефлекторная телесно-двигательная общая картина телесности человека. Это непрекращающиеся в течении достаточно длительного времени иннервации очагов возбуждения в моторной и сенсорной зонах коры головного мозга по принципу доминанты, когда тоническое перенапряжение может существовать за счет возрастания спонтанной активности на одних системных уровнях и, одновременном вытормаживанием на других. Возбуждение циркулирует на интернейронах сегментов спинного мозга, включая ощущения от кожи, связок и надкостницы, создавая то самое описание нашего телесного «Я», которое мы будем непосредственно осознавать. В том случае если мы даже постараемся менять частоту и характер раздражений, нейроны все равно воспроизведут частотную характеристику не вновь пришедших воздействий, а частоту ранее наиболее часто повторяющегося раздражения. Результатом мы имеем некий установочный уровень личностных поведенческих реакций, как своеобразный «порочный круг». В результате уже существующих психоневрологических неотреагированных реакций может возникать подавление нервно-мышечной реактивности, приводящей к консервированию деструктивных напряжений (хронические перенапряжения) не только в мышечной структуре, а также в функциональных компонентах (связки, сухожилия) всего опорно-двигательного аппарата как целого. Возникающие внутрисистемные нарушения в свою очередь будут отражаться на функциональных особенностях высших уровней сложности центральной нервной системы, участвующих в решении поведенческих задач (перцептивных, мнемических, моторных, мыслительных).

Через «телесную оболочку» человека, как биосоциального организма, по сути могут проступать психогенные травмы и аффективные комплексы, длительно продолжающие свое существование на разных глубинных уровнях психики, отражая перенесенные в прошлом жизненные кризисы. Анатомически же это может быть выраженно ригидностью, спазмированными участками костно-мышечных структур или же контрактурными образованиями в сухожильной и мышечной тканях, что конечно же будет влиять и на психоэмоциональный портрет человека, проявляя эмоционально-аффективное отношение его личностной установки к окружающим его обстоятельствам. Эмоциональный портрет человека — это не только сфера чувствительности, которая ответственна за восприятие всего происходящего, но и поведенческие стереотипные предпочтения, в свете которых может характеризоваться и состояние нашего психического здоровья.

Видные отечественные психологи А.Н. Леонтьев и А.В. Запорожец обратили внимание на то, что в позах, которые принимает человек или в его походке могут быть выявлены личностные установки субъекта, так сказать его уникальный смысловой опыт. Различные позы с их функциональной вариативностью, будь то позы стоя, сидя, лежа, также, как и жестовые движения зависят от «культурного» контекста несут на себе специфику данной временной эпохи. Исследуя моторику в детском возрасте, они разработали методику коррекции нарушений личностных характеристик детей с отклонением в развитии, через набор моторных упражнений. Из их исследований следует то, что познотонические компоненты телесности, как бы реализуют позицию самого ребенка, его установочно-смысловое отношение к окружающему его миру, что в свою очередь позволяет успешно корректировать сложные моменты в развитии личности ребенка.

Итак, следствием из выше сказанного является то как мы могли бы относится к телесной карте своего восприятия если бы в повседневной своей жизнедеятельности мы умели отслеживать те тонкие сигналы, приходящие к нашему сознанию с подпороговых уровней тела и как опытное знание о мышечно-суставной рецепции, смогло бы изменить и обогатить новыми представлениями современный научный психосоматический портрет индивида. На основе этих представлений и идей может родится понимание каким образом используя опытное знание о психофизиологических системах регуляции тонуса скелетной мускулатуры мы можем сделать свою жизненную позицию гармоничной, наиболее адаптативно и целесообразно встроенной в биосоциальное пространство. Умение слушать и слышать свое тело, осознание биомеханических комплексных процессов и их естественные граница, перевод проприоцептивного и интероцептивного восприятия телесности в область вербализованной ментальной карты личности, укорененной в двух мирах природном и социальном. Приобретенный навык использования тонко отстроенной телесно-двигательной пластичности становится в сущности для современного на человека индивидуальным инструментом для профилактики сложных дисфункциональных нарушений в психосоматическом портрете индивида.

Психика полифонично интегрирует процессы восприятия и обработки информации, научаясь прислушиваться к гармоничному постоянству синергетического колебания мышечного тонуса в теле, который как мы уже поняли влияет на когнитивные процессы. Осуществляя повседневную жизнедеятельность, мы не замечаем, как используем мышечные цепи и кинестезию в целом во время разговоров и общения с разными людьми. Нам кажется, что нет никакой разницы в том, как мы двигаемся, и как осуществляются разного рода операциональная механизмы наших двигательных стереотипов в тех или иных повседневных ситуациях. Это неведение может показаться спасительным на первый взгляд, так, как если бы мы все время осознавали мельчайшие процессы, протекающие в нашем теле мы бы не смогли принимать решения по насущным вопросам в данный момент. Но это только так кажется, потому как в вышеописанном материале мы увидели, что высшая нервная деятельность, а именно вторая сигнальная система, находясь в постоянном взаимодействии с первой сигнальной системой, с безусловнорефлектного уровня, оказывает влияние не только на внутренние органы человека, но и на весь психосоматический комплекс адаптационных приспособительных реакций в организме человека. Интегрированность в повседневный быт инструментально существующей телесной карты, в основу которой положены когнитивные процессы и функциональные системы организма, позволила увидеть тело как целостное многомерное образование взаимодействия интеро-проприорецепторных, вестибулярной и кожно-механической системам с психоневрологическими, нейрологическими уровнями центральной нервной системы, осуществляющими процессы жизнедеятельности каждого из нас.

Мы подошли к заключительной части с четким понимание того, что для прогресса в области познания нам нужны не новые чувства, еще не существующие у человека, а совершенствование уже имеющихся в наличии, соединение их, так сказать с теоретическим конструкциями, мыслительными процессами и практикой, что как нам кажется в дальнейшем позволит открыто заговорить о возникновении у человека в каком-то будущем новых видов ощущений, позволяющих воспринимать, понимать и мыслить, выводя на новые уровни постоянно развивающейся теории познания. Таковыми на наш взгляд ощущениями являются кинестетические, функциональные особенности нервно-мышечных структур, входящие в иерархически изумительно выстроенную систему опорно-двигательного аппарата, в основе которой, фундаментом стоит мышечная рецепция в полимодальном сочетании с другими структурами, отвечая за получение информации из окружающего мира. По утверждению современных ученых XXI век будет веком открытий в области биологии.

В заключении хочется процитировать слова Николая Гумилёва из стихотворения «Шестое чувство», которые поэтическим слогом, передают нашу надежду, в дальнейшем, научится понимать свое тело и использовать его возможности для усложнения нервной системы на пути эволюционных преобразований, потому как все основания для дальнейшей работы были нам даны.

«Так век за веком – скоро ли, Господь? —

Под скальпелем природы и искусства

Кричит наш дух, изнемогает плоть,

Рождая орган для шестого чувства.»

Любую человеческую деятельность сопровождают воздействия внешнего мира на мозг (через органы чувств), тем самым порождая разнообразие ощущений и многообразие «образов внешнего мира» представленных в сознании. Мозг человека получает сигналы не только от внешнего мира, но и от исполнительных, рабочих двигательных органов (пространство внутренних ощущений), что способствует оптимальному встраиванию нашей телесности в окружающую реальность, позволяя сознанием быть здесь и сейчас.

Зрительные, слуховые, вибрационные, кожные, обонятельные, вкусовые и другие ощущения являются теми элементарными побуждениями, которые вызывают те или иные элементарные  рефлекторное двигательные акты, которые в поведении человека могут соответствовать, или нет, действительной природе раздражений вызвавших это действие. Все эти ощущения, в совокупности, являются источником поведенческой активности человека, направляя его деятельность в естественной среде обитания, а также в искусственно созданной им (социальное пространство городов). Основой «внутреннего базиса» порождающегося самоосуществлением действий являются особенные «фоновые» ощущения, так называемые  мышечно-суставные ощущения, которые и создают тот основополагающий базисный уровень, на который накладываются все остальные модальности чувств.

Проблематика мышечно-суставных ощущений имеет исключительное значение для психологии человека. Павловское учение о двигательном анализаторе позволяет глубже понять идеи И.М. Сеченова об универсальном значении мышечно-суставного чувства в жизни человека, а особенно его идеи о роли мышечно-суставных ощущений в познании пространства внешнего мира. В этой связи особое место занимает строение и функциональная особенность организма человека связанная с вертикальным положением его тела.

Гравитационное поле Земли, действующее на живое вещество с момента его возникновения, несомненно, оказывало огромное влияние на процессах эволюции растительного и особенно животного мира, и конкретно на формирование многих функций организма человека. Переход позвоночных от водного образа жизни к наземному мог бы быть охарактеризован как постепенный переход от змеевидной туловищной моторики к расчлененной локомоторике, получившей в свое распоряжение системы жестких рычагов в виде конечностей. Приспособление к гравитационному фактору, в основе которого лежат статико-динамические ощущения, стало отправной точкой эволюционных изменений многих популяций животных, в том числе и человека.  

Всякое же приспособление, по сути, является интеграцией многих факторов, внешних и внутренних. Происхождение антигравитационных рефлексов, основного аппаратного механизма постуральной статики всякого позвоночного (человека в первую очередь), способствовало в дальнейшем поднятию на задние конечности над поверхностью Земли, удержанию определенного положения головы и туловища с определенной целью. По всей видимости, этот переход стал ключевым этапом формирования так называемой антигравитационной мускулатуры, которая связана с преодолением силы тяжести.  Таким образом, прямохождение смогло поспособствовать дальнейшему преобразованию природы человека, позволив со временем изменить и его адаптационные механизмы, которые направлены по большей части на окружающее пространство внешнего мира.

Вертикальное положение тела человека, по отношению к горизонтальной плоскости Земли, сохраняющее определенную позную ориентацию (в основе которой лежат проприоцептивные ощущения), предоставило возможность производить действия руками. Именно с ними связаны основные формы мышечно-суставных ощущений, в корне отличающие двигательный анализатор человека от двигательного анализатора у животных. На основе мышечно-суставных ощущений, человек судит о соответствии или несоответствии своих движений, относительно вызвавших их внешних причин, а их значение наиболее всеобще для работы всех анализаторов в организме человека.

В выраженной подвижности двигательного аппарата двух рук, также важной структурой единого двигательного анализатора является мышечно-суставные рецепторы обеих рук. Своеобразие работы обеих рук особенно ярко выступает при сравнении рук как парных рецепторов, сопоставив их с деятельностью других парных рецепторов, составляющих целостное единство системных процессов (световой, звуковой, запаховый анализаторы). Это сравнение необходимо в связи с тем, что парные рецепторы рук также могут характеризоваться своим важным участием в процессе познания пространственных признаков, встраиваемости человеческого организма в отношение предметов располагающихся во внешнем мире.

О функциональной асимметрии рук не нужно много говорить, она давно открыта как с практической стороны исследований, так и с теоретической проблематики влияния на поведение. С формирования предметных действий и зрительно-моторной координации начинается обособление правой и левой рук, но зависит оно рефлекторно от непосредственного воздействия той стороны, где располагается раздражитель. В историческом филогенезе человечества, а также и в становлении функциональных способностей ребенка обнаруживается взаимозависимость кинестезии рук и ощущения равновесия, т.е. предметных действий рук и прямохождения, что по мысли И. М. Сеченова могло иметь особое значение «в дробном анализе пространства и времени», и в практической ориентировке в пространстве внешнего мира.

В школе академика Павлова были проведены эксперименты наглядно показавшие, что каждая структура мышечно-сухожильных рецепторов непосредственно связана с противоположным полушарием головного мозга, и в тоже время, через комиссуральные (соединительные) связи эти структуры связаны с одноименными полушариями. Ощущение положения тела в пространстве, его передвижение по пространству окружающего мира, мышечно-суставные ощущения рук в процессах деятельности, а также и влияние кинестезии на речедвигательную мускулатуру, являются важнейшими источниками, как самого сознания, так и активной деятельности человека.

Наиболее тонкие и сложные установки человеческого тела на постоянное сохранение равновесия, а также сохранение постоянного положения тела в пространстве при любых скоростях движения образуются в индивидуальной жизни, вырабатываются, приобретаются опытом индивида. С открытием двигательного анализатора весь мозг предстал, как один гигантский анализатор внешней и внутренней среды организма, что привело к пониманию условно-рефлекторного механизма деятельности коры больших полушарий. Кора головного мозга регулирует вестибулярные функции на основе условно-рефлекторного воздействия, обеспечивая замыкание связей между различными анализаторами и обуславливая  совместную работу ряда анализаторов, предоставляя нам в определенных жизненных условиях эффективно действовать в окружающем мире.

Развитие наблюдательной позы человека с максимальным сосредоточением на зрительном и слуховом восприятии окружающего пространства имеет одним из условий различительную деятельность коры головного мозга в отношении перемен положения тела в среде и ускорении движений тела человека или подвижной опоры для его тела, перемещающейся в пространстве с переменными скоростями. Обуславливающая ассоциативная связь руки и глаза (кинестетической и зрительной функций организма), представляется типичной формой условно-рефлекторное взаимодействие анализаторов. Зрительно-кинестетические ассоциации ощущений носят название зрительно-моторной координации, где на основе условно-рефлекторной регуляции установок тела организм научается умению видеть и рассматривать среду в покое конечностей.

Действуя человек перемещается в пространстве, сохраняя равновесие своего тела, и тем самым удерживая свое постоянное вертикальное положение по отношению к горизонтальной плоскости Земли. В мозг человека непрерывно поступают сигналы о различных изменениях положения тела, и мозг обеспечивает восстановление тела при любой форме перемещения, а перемещений человеческого тела происходит с различной скоростью, причем ускорение движения происходит с переменными величинами времени, в каждом акте оставаясь целостным. До коры сигналы о положении тела и ускорении доходят в обобщенном виде, в тех случаях, когда требуется срочная реакция организма человека на изменения положения его тела в соответствии с требованиями к деятельности. Перемещение происходит в разных формах, например как поступательное, вращательное или колебательное движение, сопровождаемое разными ощущениями. Большая чувствительность к сторонним переменам положения тела объясняется сочетанием в подобных ощущениях ряда механизмов вестибулярных, мышечно-суставных  и тактильных ощущений.

Первоначально были открыты ощущения равновесия, а затем ощущения ускорения, которые весьма важны в общем процессе ориентировки человека в окружающей среде. Так равномерное прямолинейное движение не ощущается, хотя рефлекторная регуляция постоянства равновесия обеспечивает его сохранение. Ощущение же от ускорения воспринимается человеком постольку, поскольку оно не непрерывно постоянно, а переменно, т.е. он ощущает перемену скоростей. Важную роль в этих ощущениях играют контрастные соотношения положений и ускорений.

Ощущения общего положения тела в процессе движения подводят нас вплотную к статическим ощущениям. Статические ощущения, возникающие при движении тела и перемены ускорений, отражают не только положение человеческого тела в пространстве, относительно которого совершаются движение, но и пространственные признаки окружающей среды, в которой движется человек. Когда перемещение тела вызывает изменение скорости движения и действие центробежных сил на тело, возникают и дифференцируются различные статические ощущения. Контраст между покоем и движением, медленным и быстрым движением, углами наклонов при выходе из вертикального положения тела и т.д., все это усиливает различие в восприятии ускорений движений и положения тела по отношению к горизонтальной плоскости Земли.

Крайне важны для целостного отражения всего многообразия окружающей действительности человеком его кинезиологические возможности, а статико-динамические ощущения являются, по сути, основополагающей базой в раскрытии их потенциала. Кинестезия опорно-двигательного аппарата, рассматривается в тесной связи с вестибулярными ощущениями (равновесие и ускорение). Мозговая регуляция этих ощущений осуществляется автоматически, на безусловно рефлекторном уровне «низшими» отделами центральной нервной системы. Сложный системный механизм этих ощущений охватывает вестибулярный аппарат, вестибулярные нервы и различные отделы коры, подкорки и мозжечка.

Впервые В.М. Бехтеревым было установлено, что вестибулярная функция является составной частью ориентации человека в пространстве внешнего мира, играя важную роль в анализаторной работе коры головного мозга человека. С вестибулярного аппарата в мозг поступают сигналы об изменении равновесия. Разность сигналов является важным условием образования статических ощущений, где функции вестибулярного аппарата особенно сильно проявляются в таких условиях, когда само тело человека относительно неподвижно, но изменяется либо направление плоскости внешней опоры человеческого тела, либо скорость движения этой опоры.

Длительное стационарное возбуждение вестибулярного аппарата является фоном, на котором возникают корковые реакции на определенные раздражители во времени. А.А.Ухтомский отмечал, что «однообразно затянувшаяся, монотонная и автоматизированная деятельность перерастает ощущаться, при всем том, что проприоцептивные сигналы идут в центры неутомимо и бдительно. Тем сильнее готовность нервных центров отметить срочным сигналом ту или иную новость, и быструю перемену в среде, и в теле наблюдателя..». Возникающие корковые реакции на перемены тяжести тела и, ее направления и, ускорения движущегося тела, вызывают торможение фоновой автоматической регуляции равновесия тела. Торможение низших форм рефлекторной деятельности, является результатом возбуждения коры головного мозга при срочных реакциях в ней, на изменение среды и положения человеческого организма в ней. Падая, человек отклоняется всем телом в противоположную сторону от потерявшей равновесие ноги, центр тяжести его перемещается, и равновесие восстанавливается. Эти особенности имеют большое функциональное значение для образования такой общей реакции организма, каковой является рефлекс равновесия.

Рефлексы равновесия, осуществляемые с помощью вестибулярной системы, противостоят действию земного притяжения на массу тела. Эти рефлексы возвращают центр тяжести в положение, когда он вновь становится на площадь опоры. Их развитие последовало в том же направлении, в каком развивалась вся рефлекторная деятельность, а именно от исправления нарушенного к предупреждению нарушения. В этом превращении рефлекса на потерянное равновесие, в рефлекторное сохранение равновесия, большую роль сыграло развитие непосредственно хорошо нам уже известного мозжечка (его средней части). В самом мозжечке связываются импульсы, идущие от вестибулярных и мышечно-суставных рецепторов, благодаря чему обеспечивается ответное движение-перемещение центра тяжести на ту же величину в прямо противоположном направлении. Таким образом, в постоянстве равновесия исключительную роль играет первичный синтез вестибулярных и мышечно-суставных сигналов в мозжечке, который передает большим полушариям головного мозга уже относительно обобщенные сигналы о положении тела и скорости его движения в пространстве.

Рефлекс равновесия осуществляется двигательными аппаратами, но сигналами для них являются вестибулярные и мышечно-суставные ощущения, тесно связанные зрительной ориентацией в пространстве. Для развития условно-рефлекторных установок тела имеет также большое значение вестибулярно-слуховые связи в ориентировке человека в пространстве. Хотя рецепторы вестибулярного аппарата находятся во внутренней среде организма, сигнализация этих рецепторов, возникающая при изменениях внутреннего уха под влиянием внешних раздражений, носит характер сигнализации о внешних изменениях человеческого тела в окружающем его пространстве.

Взаимодействие структурных компонентов нервных взаимосвязей в восходящем и нисходящем порядке, связывает воедино кору головного мозга и нижележащие отделы головного мозга, обеспечивая тем самым увязку вестибулярных рефлексов с рефлекторными движениями глаз. Замыкание временных связей между вестибулярными рефлексами и условными раздражителями, создает отношения, связывающие вестибулярный аппарат и зрительную ориентацию в пространстве, что приводит к образованию прочной оптико-вестибулярная связи. Сигналы со стороны зрительного анализатора вызывают предваряющие изменения положения тела, в основе которых лежат условно-вестибулярные и мышечно-суставные рефлексы.

Вестибулярные рефлексы сочетаются с любыми внешними условными раздражителями и возникают при действии не только безусловного раздражителя, но и при действии условных раздражителей, с которыми связана перемена положения тела. Мы можем ориентироваться по показаниям мышечно-суставных и вестибулярных сигналов, с закрытыми глазами при равномерном движении, человек ощущает движение лишь вначале и конце, т.е. переходя от покоя к движению и от движения к покою.

В каждом акте произвольных движений взаимодействуя с множеством раздражений приходящих из окружающего мира, человеческое тело испытывает их на себе, отображая все изменения,  происходящие с ним, во внутренней среде организма. В ходе движения в теле реализуется изменение общего тонуса мышц, выдавая присутствие интенсивной мышечно-суставной сигнализации, которая не сводится к мышечно-суставным ощущениям при ускорении. Межцентральные связи между различными анализаторами и мозговым концом вестибулярного анализатора, в височных областях коры головного мозга, обусловливают необходимые установки тела по отношению к плоскости опоры и ускорению движения тела с его опорой.

Как и любой вид чувствительности в теле человека, статико-динамическая чувствительность сенсибилизируется при таких деятельностях, которые показательно заметны в ходе развития их специализированности, т.е. на переменных скоростях движения и изменениях положения тела относительно горизонтальной опоры. Так особенно велика сенсибилизация этих ощущений у летчиков, а также автомобилистов, моряков, и пловцов.

По природе своей вся физиологическая деятельность животного и человеческого организма рефлекторна. Именно рефлекторная регуляция обеспечивает приспособление организма к быстро меняющимся условиям внутренней и внешней среды, вызывая тем самым, соответствующую перестройку функций отдельных органов и их систем. На основе исследований Н.А. Бернштейна и его работ нервная система представляется нам, как многослойное структурное образование (кольцевая структура), с многоуровневой основой используемая организмом для построения движений. О структурной многослойности кольцевых процессов в ходе осуществления деятельности также много писал А.Н. Леонтьев. В работах известных психофизиологов указывалось, в частности, что рефлекторное кольцо это сложная динамическая система, способная функционировать в различных режимах, помогая встраивать (адаптировать) организм к окружающим его условиям.

Целостный организм как мы уже знаем, не является бездеятельностной игрушкой внешних сил, он по природе своей активен, то есть реагирует избирательно, дифференцированно и порой не всегда однозначно (предсказуемо). Важнейшим звеном в рефлекторной деятельности является процесс восприятия и анализ влияний на организм внутренней и внешней среды. Так выше было упомянуто, что внешняя среда эволюционно создает предпосылки для появления и развития различных экстерорецептивных анализаторов. Это один из важнейших инструментов позволяющих организму быть наиболее эффективно включенным в происходящее в окружающем мире. Сейчас же должно рассмотреть чуть подробнее еще два структурных образования в организме животных и человека, это проприоцептивная и интероцептивная системы и анализаторы этих систем. Основной их задачей является регулирование поведенческих механизмов живого организма и гомеостатический баланс протекания процессов вегетативной жизнедеятельности.

Проприрецепторный анализатор это специальная структура, принадлежащая локомоторному аппарату, мускулатура которого противостоит при активном положении тела силе тяжести и, может быть названа антигравитационной мускулатурой. Одной из первых сущностных задач проприорецепции это активное удержание положения тела за счет проприоцептивных рефлексов в постоянном действующем поле гравитации. Как писал А.А. Ухтомский «тяжесть самое неизбывное и постоянное поле, от которого (наряду с электромагнитным полем) ни одно существо никогда на Земле не освобождается».

Человек находится под непрерывным воздействием окружающего его материального мира и испытывает постоянное влияние силы земного притяжения. Сложнейшие процессы, связанные анализом и синтезом кинестезии совершаются в коре головного мозга. Рецепторная часть любого анализатора связана с афферентными нервами и восходящими путями, по которым импульсы возбуждения передаются в ЦНС, где и происходят дальнейшие сложные процессы восприятия и переработки их, прежде чем центральное возбуждение поступит на эфферентные проводники и в рабочие органы (эффекторы). Разнообразный рецепторный аппарата моторного анализатора находящийся в мышцах, сухожилиях, связках и на суставных поверхностях, выполняет важную функцию, осуществляя рефлекторную координацию движений и установку положения тела в пространстве. Большинство поз человека активны, они поддерживаются соответствующим рефлекторным распределением мышечного тонуса (позиционное возбуждение).

Мышечно-суставной аппарат обладает рецепторами разной степени сложности и различной функциональности. Суммарно все они являются рецепторными аппаратами сложного двигательного анализатора, который заканчивается в коре больших полушарий кинестетическими клетками. Еще И.П. Павлов писал о том, что корковые нейроны двигательного (моторного) анализатора образуют временные связи со всеми другими анализаторами, имеющимися в коре. Рецепторы, находящиеся в мышцах, суставах и сухожилиях, являются начальным звеном мощного кинестетического анализатора, высший отдел которого находится в коре больших полушарий, а промежуточные звенья на различных уровнях центральной нервной системы, в особенности в мозжечке. Он включен в «путь» всех проприорецепторных импульсов, поступающих с периферии в кору больших полушарий.

Центральные механизмы реципрокной иннервации детально изучал Ч. Шеррингтон, исследуя роль проприорецепции. Им же была тщательно разобрана роль мозжечка, как головной ганглии проприоцептивной системы, интегрирующей деятельность проприорецепторов и вестибулярного аппарата, позволяя в связи с этим рассматривать их как функционально единую афферентную систему. Мозжечок как мы знаем, является частью структуры кинестетического анализатора, осуществляющей наряду с подкорковыми стволовыми центрами,  двигательные безусловные рефлексы. Нейронная сеть мозжечка входит в структуры ретикулярной формации, которая оказывает влияние на рефлексы, контролирующие положение тела, вопреки силе тяжести и другим отклоняющим силам (это рефлексы образующие афферентное звено коркового контроля двигательной активности), осуществляя вероятно контроль по гамма-эфферентным волокнам, идущим к мышечным веретенам.

Значительное участие мышечной рецепции прослеживается в механизме реципрокной иннервации мышц-антагонистов у человека. Рецепторный аппарат моторного анализатора неоднороден и состоит из мышечных веретен (расположенных среди мышечных волокон),  телец Гольджи и Пачини (в сухожилиях, фасциях), а также свободных нервных окончаний. Этими структурами отображаются возбуждения при растяжении и при давлении.

Мышечные веретена возбуждаются при удлинении (расслабление, растяжение) мышечных волокон, а тела Гольджи при их сокращении. Мышечное веретено это сенсорный орган мышц, который и является основным проприоцептивным аппаратом. Одно из самых удивительных свойств нервно-мышечного веретена заключается в том, что оно является чувствительным (сенсорным) рецептором, но в тоже время воспринимает и эфферентную (моторную, двигательную) информацию от центральной нервной системы. Нервно-мышечные веретена расположены в скелетных мышцах между волокнами и представляют собой совокупность тонких коротких поперечнополосатых мышечных волокон, заключенных в соединительнотканную фасцию.

Важно обратить внимание что ретикулярные влияния играют важную роль в поддержании тонуса мышц в покое. Активная система рефлексов с ее стимулирующими влияниями на восходящие и нисходящие импульсы от проприорецепторов (восходящий) и моторных (нисходящий). В регуляции мышечного тонуса очень важную роль играет афферентная активность проприорецепторов (мышечных веретен).  Скелетные мышцы не расслабляются, даже тогда когда они неактивны, а находятся в состоянии некоторого общего тонуса. Их можно сравнить со струнами рояля, которые натянуты еще до того как будут изданы звуки. Рецепторы выполняют передачу проприоцептивной информации о длине мышц в ЦНС (тонический ответ), а также передают информацию, о скорости изменения длины мышц (фазовый ответ), позволяя говорить о возможности связывания концепции рецепторных систем и точной коррекции движения.

Гамма-эффекторная иннервация проприорецепторов позволяет вести речь о симпатической регуляции, обеспечивающей пластичность этим специальным нервным механизмом и приспособление активности миорецепторов к текущим потребностям нормального организма. Импульсы, идущие по этим нервам к рецепторным аппаратам (мышечным веретенам), оказывают на организм действие, связанное с обменом веществом и питание тканей, регулируя, таким образом, их возбудимость и активность. Проприорецепторы своей активностью определяют интенсивность рефлекторно-обменных влияний на различные системы организма (органном и тканевом уровнях). Нервная система обладает универсальным влиянием на обмен веществ и, прежде всего стимулируя обмен веществ в нейронах моторного анализатора, приспосабливая в ходе этого процесса созданные кровеносные сети.

Восстановительная функция центральной нервной системы свойственна всем ее уровням, но в особенности присуще гипоталамусу и ретикулярной формации. Нервная регуляция обменных восстановительных процессов, как и вся нервная деятельность, основываются на рефлекторных механизмах. Исследователями установлено, что среди афферентных систем вызывающих активизацию обменных процессов, особую роль играет моторный анализатор, то есть проприорецепция. Она обладает высоким уровнем восстановительной регуляции на все органы, и особенно, на клетки центральной нервной системы.

Первоначальный и сравнительно простой анализ, начинающийся в периферической части анализатора-рецептора, заканчивается тончайшим анализом и синтезом воздействия раздражителей, происходящим в центральной нервной системе и ее высшей части – коре головного мозга. Специфические виды рецепторов, их структура, реагируют только на определенные формы энергии раздражителя (принцип модальности). Афферентный путь, проводящий от рецептора импульсы возбуждения к воспринимающей области коры и обеспечивая, тем самым возникновение ощущений, обычно является специфическим каналом передачи информации.

Значительная же часть импульсов (информации), поступая в большие полушария головного мозга, является подпороговой, вызывая физиологические реакции, которые могут не сопровождаться сознательной деятельностью и это, так сказать, не специфический канал. В результате его функционирования мы можем иметь неспецифическую передачу информации, где ощущения одной модальности можно объединять с ощущениями других модальностей в соответствии с законами ассоциаций, обозначая их как субсенсорные психические явления. Это канал несущий информацию от внутренних органов называется интероцептивным. Достигая коры больших полушарий, импульсы из рецепторов внутренних органов могут изменять ее общее функциональное состояние, и как отмечал в своих работах еще И.М. Сеченов, они (интерорецепция) вызывают «темные» ощущения только при существенных изменениях внутренних органов.

Один из основоположников знаний о рецепции мышц Ч. Белл говорил, что все мышцы «одарены тонким чувствованием», он называл рецепцию «шестым чувством». Мышечное чувство, возникающее из суммы «темных ощущений» сопровождает всякое движение. Им же одним из первых был поставлен вопрос о существовании «нервного кольца» между мышцей и мозгом, что способствовало обнаружению рефлекторной саморегуляции мышечной деятельности. В целом же можно сказать, что субсенсорной является и проприорецепция, а благотворное ее влияние на центральную нервную систему, сам человек воспринимает как общее улучшение самочувствия, прилив энергии или «мышечную радость».

В норме большинство тех ощущений, которые к нам приходят, строго детерминированы, они вызываются качественно определенной формой движения материи. По сути, каждый рецептор приспособлен к своему качественно специфическому раздражителю, для которого существует особенно низкий порог раздражения. В то же самое время, большое значение в проверке показаний анализаторов имеют взаимоотношения различных анализаторов. Функциональные особенности анализаторов объединяются в полимодальности, тем самым позволяя нам выстроить мостик от физиологии к психологии. Тогда используя термин ощущения, мы можем говорить о том что, являясь психическими качественными характеристиками, ощущения могут быть исследованы экспериментальной психологией, на основе методов психофизиологии.

В когнитивных науках уже сравнительно давно существует представление о том, что у человека имеются специальные сенсорные репрезентативные системы для восприятия информации поступающей из окружающего мира. Сенсорная репрезентативная система – это система, состоящая из сенсорного анализатора, воспринимающего и совершающего первичную обработку поступающей информации от внешних или внутренних раздражителей и нейронных путей, передающих сведения в закодированном виде в соответствующие зоны коры головного мозга для их окончательной переработки и использования. Сенсорные репрезентативные системы являются своего рода фильтрами восприятия.

Сенсорные репрезентативные системы могут разделять поступающую информацию на визуальную, аудиальную и кинестетическую (вместе с ольфакторной-обоняние и густаторной-вкус), но такого обобщенного различия возможно недостаточно для целостного представления самого себя и окружающего мира человеком. Поэтому каждая  сенсорная репрезентативная система имеет набор более мелких размерностей, которые и позволяют человеку делать тонкие различения между разными элементами опыта в одной и той же репрезентативной системе. Эти размерности называются субмодальности, и фактически, это более мелкие фильтры. Репрезентативные системы могут пересекаться на уровне субмодальностей, кодируя субъективный опыт, используя примерно одинаковые размерности. Субъективный опыт на глубинном уровне представляет собой особое уникальное сочетание субмодальностей и его преобразование возможно за счет изменения субмодального кодирования того или иного впечатления. Моторный анализатор, вероятно, можно представить таким своеобразным фильтром кодирующим и репрезентирующим субъективный опыт на уровне субмодальностей.

В подтверждение сказанному, возможно, упомянуть то, как происходит восприятие у человека с ограничением визуального канала. Мы знаем, что восприятие пространства, величины предметов и их движение осуществляется у человека одновременно зрением, проприорецепцией и осязанием. При “выпадении” одного из анализаторов и нарушение его функции, т.е. правильность показаний или соответствие их объективной реальности, проверяется анализаторами, сохранившими свою нормальную функции (у слепых развито осязание). По мнению Сеченова, «ощущения с кожи и мышц, сопровождая начало, конец и все фазы каждого мышечного сокращения, определяют продолжительность каждого из них в отдельности и последовательно, с которою одна мышца сокращается вслед за другой». Он указывал на роль мышечного чувства для ориентации человека в окружающем мире: когда на основании этого чувства формируется не только координация движений, но и сложное восприятие пространства и времени.

 Таким образом думается что кинестетический анализатор как функциональная система, помимо механизмов, обычно используемых при осуществлении стоящей перед организмом задачи, имеет еще ряд сенсорных и двигательных возможностей, которые широко использовались на ранних этапах формирования системы, а затем в значительной степени потеряли свое значение. Эти резервные возможности системы включаются и в норме при значительных физических нагрузках или при утомлении, но особенно большое значение они приобретают в случае болезни или травмы, создавая специфический тип гомосистемных динамических компенсаций ( А.Н. Леонтьев).

Разбирая регуляцию, движений И.М. Сеченов указывал на присущую человеку способность воспринимать и оценивать с определенной точностью всякое изменение в положении и перемещении частей своего тела, независимо от того, происходит ли это изменение пассивно или благодаря активности мышц: «Ощущения, которыми сопровождаются такие перемены, имеют смешанное происхождение, родясь из натяжений и расслаблений кожи и подлежащих слоев, преимущественно вблизи сочленений, равно как из активных сокращений и пассивных растяжений участвующих в перемещении мышц. Эти ощущения, несмотря на их смутность, играют руководящую роль в деле координации сокращений отдельных мускулов».

При движении происходит интеграция импульсов, возникающих в рецепторах мышц, с импульсами, возникающими в рецепторах глаз, кожи, вестибулярного аппарата – все это позволяет осуществлять непрерывный контроль над движениями и исправлять их характер. Импульсы, поступающие в центральную нервную систему через анализаторы, являются основой рефлекторной функции организма. Таким образом, системы анализаторов представляют собой в высшей степени специализированные сложные приборы, обладающие комплексом психофизиологических особенностей, позволяющих им воспринимать и анализировать раздражения из внешней и внутренней среды организма. Все упомянутые структуры являются каналами информации посредством которых мозг получает всю необходимую информацию для жизнедеятельности животного и человека. Видится чрезвычайно высокой роль анализаторов участвующих в управлении всей локомоторной деятельностью человеческого организма и особенно в образовании двигательных навыков.

Продолжение следует …

Рассматривая движения, как информационную структуру, мы получаем возможность говорить не просто о биомеханике, а о комплексной психобиомеханической сфере деятельности человека, установив через ее рассмотрение не только каналы влияния психики на биомеханику, но, что важнее – биомеханики на психику. Исходя из этого процесс извлечения информации есть общая форма активности, в сущности никогда не прекращающаяся, не останавливающаяся и ведущая к постепенному усложнению информационной структуры.

Тончайшие колебания (информационные процессы) могут проникать в сферу сознания и вызывать усиление, по известному нам закону резонанса, попавших с ними в резонанс колебаний, которые нами могут быть осознаны как эмоции, мысли и волевые решения. Тончайшие колебания, попадая в резонанс с нервными контурами лимбической системы, активизируют биоэлектрический процессы сопровождающиеся выделением нейрогормонов, вызывая в теле грубые колебания нечто похожее на тремор. Это есть грубые колебания тела, ощущаемые им как изменения состояния комфорта, как в сторону ухудшения (негативные эмоции), так и в сторону улучшения (позитивные эмоции).

И.М. Сеченов выделил идею о существовании «рефлексов с усиленным и ослабленным концами». Это гипотеза о существовании некоторых механизмов в поведении человека, которые участвуют в управлении явлениями его сознательной и бессознательной психической жизни (отражательного аппарата, механизма задерживающего и усиливающего рефлексы). Он считал, что эмоциональные состояния обладают эффектом усиливающим механизм рефлекса, подчеркивая важность эмоций самих по себе и тех эмоционально-волевые состояний, которые могут раскрыть для нас огромное значение эмоционального фона в поведение и жизнедеятельности человека в целом.

В теории Джеймса-Ланге говорится, о том, что эмоция есть некоторое состояние тела, являющееся следствием осознания человеком рефлекторных физиологических изменений в организме. Та или иная эмоция представляет собой ощущения, вызываемые изменениями в произвольной сфере (внешние движения) и непроизвольной (сердечная, сосудистая, секреторная деятельность). Эмоции представляются как субъективные образования, возникающие в ответ на нервное возбуждение, обусловленное состоянием иннервации, а также и шириной кровеносных сосудов висцеральных органов.  Расширяя данное определение нужно добавить, что телесное состояние включает также необходимую ориентацию в пространстве и возможную манипуляцию средой. И тогда эмоция становится неким обобщенным осознаваемым отношением между организмом и средой, мотивирующими знаниями о ней, которые позволяют ему переживать среду как свою собственную природу. В этом рассмотрении эмоции, могут являться характеристиками эмоциональных состояний, будучи предпосылкой в выходе к психосоматическим основам, позволяющим наилучшим образом рассматривать взаимодействие человека с окружающей его реальностью.

В последовательности «фонов и фигур» гештальтпсихологии, эмоции сопровождают побуждения и потребности в качестве мотивирующей силы. Мотивация, ставшая определенной посредством осознания объективных отношений, становится более сильной, она выделяет фигуру переднего плана, состоящую из разнообразных комбинаций проприорецепции и перцепции. Если же к этой проприорецепции добавить осознавание среды, через восприятие и воображение неких вещей или персон, с которыми мы можем быть как-то связаны, эмоции в этот момент внезапно проявляет во всей своей силе всю мощь, являясь функцией поля. Прочувствовать это можно сконцентрировавшись и мобилизовав мускульные паттерны отдельных телодвижений, пробудив некое беспокойство возбуждения, например сжатием мышечных цепей (кулаков и челюстей) сопровождающееся тяжелым дыханием, показывая тем самым фрустрированность психосоматического уровня нашего тела. В ряде моделей телесно-ориентированных направлений терапии, где за основу взята двигательная активность человека, выразительность его движений, так сказать, экспрессия его поведения, предстает как явление коммуникации с механизмом обратной связи, который способствуют целостному изменению текущего состояния человека.

Выдвинутый И.М. Сеченовым рефлекторный принцип, послужил теоретической основой ленинградской и московской школ психологии, для интерпретации таких явлений как отражение и действие. В рефлексе великий физиолог увидел механизм, соединяющий организм с окружающей средой, как в процессе отражения, так и в процессе деятельности, распространив рефлекторный принцип на неосознаваемые явления психики. В эволюции представлений о кольцевых структурах, где исходным представлением может являться для нас понятие рефлекса, мы находим постепенное уточнение, по линии изменений смыслообразующих понятий, самого принципа «рефлекса – рефлекторная дуга – условный рефлекс — рефлекторный принцип».

По Сеченову механизм усиления рефлекса связан с общей зависимостью мозга от процессов жизнедеятельности и нервными влияниями на эти процессы. Конечно же, многие положения из сеченовской гипотезы остаются спорными, а именно в какой мере субъективность состояния «страстности-эмоциональности» является специфическим эффектом усиления конца, например мышечно-двигательного, сосудистого или секреторного рефлекса. Все же после работ Павлова и исследователей его школы, эти взаимозависимости постепенно стали раскрываться еще нагляднее, в виде кортикально-субкортикальных связей и различных видов нейрогуморальной регуляций. В настоящее время к этому толкованию добавляется важное представление о влияниях ретикулярной формации как основе мозгового ствола, и вообще об иерархической многоэтажной системе нейрогуморальной регуляции. Не менее важным, стало быть, является сеченовское положение о составе целостного психического акта, позволившее установить структурный состав рефлекторного кольца: рецептор, центр, эффектор и проводящие пути.

Исследовательская деятельность эмоций и их функциональная встроенность в реабилитационные процессы, важны нам для того, чтобы  увидеть отличие «надуманной» эмоциональности (эмоционирования) от естественных проявлений эмоциональных механизмов. Эмоции являются способом осознать, что именно привлекает наш интерес или выделить, что это именно тот способ существования мира для нас. Они являются четкими дифференцированными информационно-функциональными структурами, которые в нашей жизни могут быть использованы как средства познания. Как «единицы» познания они могут быть ошибочными, но исправить эту ошибочность можно не изгнанием эмоций, но путем их тщательного исследования. В связи с этим хочется обратить внимание на то, что некоторые экспериментальные данные из области воспитательной практики, области театрального искусства и спорта говорят именно в пользу сеченовской гипотезы и, через призму этой гипотезы, вся современная аутентичная модель терапевтического движения выглядит совсем по-другому.

Для начала нам нужно увидеть, что контакт с окружающим нас пространством, объектов окружающего нас мира, это формирование сознанием фигуры интереса на фоне (в контексте) поля организм-среда. Какие качества мы воспринимаем в первую очередь, зависит от того какой контекст (фон) мы считаем первичным – перцептивный, чувственный или двигательный. Осознаваемая фигура (гештальт) это ясное живое восприятие, образ или понимание (инсайт). Акт контактирования это целостность, состоящая из осознания, моторной реакции и чувства. В моторном поведении это грациозные энергичные движения, обладающие собственным ритмом, сложностью и т.д. Это совместная работа сенсорной, мышечной и вегетативной систем, и происходит она на поверхности – границе в поле организм-среда. Фигура объединяется в каждом случае потребностью и энергией организма, а также теми возможностями, которые может предоставить для реализации потребности внешний мир. Это динамичный процесс, в ходе которого потребности и ресурсы поля постепенно передают свою энергию интересу, яркости и силе доминирующей фигуры.

Не мешая мышлению, эмоции представляют собой уникальное послание о состоянии поля организм-среда и в этом качестве они для нас могут быть незаменимы. В нормальных условиях эмоция с полным своим содержанием может осуществляться только при участии безусловных и условных рефлексов. Связь между интероцептивными рефлексами и экстероцептивными, проявляется в реакциях организма в ориентировочном механизме, который является продуктом корковой деятельности на основе сигналов из внешнего мира. Можно считать эмоции сложной реакцией организма, в основе которой лежит комплексные безусловные и условные связи экстро-и интероцептивного происхождения.

Возвращаясь к информационным процессам и структурным образованиям в организме, мы попробуем рассмотреть как эмоции, будучи психической, составляющей процесса получения и передачи информации, соотносятся с субстратной основой структурных компонентов нервной системы человека.

Процесс обработки информации начинается уже с рецепторов и, следуя по направлению к коре, ее непрерывно используют вышележащие структуры мозга для процесса управления. Пока информация доходит до верхних этажей, где совершается процесс декодирования, она используется в процессах регуляции двигательной активности и вегетативной регуляции. Можно далее констатировать, что двигательная область коры, особенно ее афферентная часть, выступает, таким образом, как аппарат, объединяющий и вместе с тем обобщающий работу всей системы анализаторов в целом. Его обобщающая роль ясна из того факта, что нередко раздражения, поступающие от рецепторных компонентов различных анализаторов, имея один и тот же психологический смысл, связываются друг с другом благодаря тому, что они оказываются условиями одной и той же деятельности.

Все сенсорные пути, проходя через ствол мозга, отдают коллатерали в продолговатый, средний и промежуточный мозг, т.е. к ретикулярной формации или ретикулярной активирующей системе. Волокна этой структуры идут вверх к коре, и по ним ретикулярная система может активировать «пробуждать» кору и регулировать ее тонус в ответ на сенсорные импульсы. В головном мозгу сигналы бинарного кода преобразуются в аналоговые сигналы в специализированных нейронах, расположенных в соответствии со специфической топографией. К преобразованиям информации такого рода применяется психологический термин ощущение. Для возникновения ощущения недостаточно, чтобы сенсорные импульсы, вызванные световыми, звуковыми и тактильными стимулами, достигали специальных центральных нейронов в таламусе и коре. Чтобы осознаваемое ощущение возникало, человек должен бодрствовать. В этом случае, центральные клетки окажутся в активированном состоянии, т.е. будут способны к приему импульсов и декодированию информации. Для того чтобы возникло ощущение, импульсы должны пройти по двум путям. Стимул переходит через рецептор, который передает импульсами информацию через проводимые сенсорные волокна, которые разветвляются, создавая тем самым специфический и неспецифический пути, соединяющиеся в коре.

У афферентного кольца системы отражения окружающего мира есть два канала передачи информации: специфический (рецептор – кора) и неспецифический (рецептор – ретикулярная формация – кора). Афферентные нейроны участвуют в обработке сенсорной информации, и, как правило, располагаются они в спинномозговых ганглиях (ганглии головы и шеи, вестибулярные ганглии). Следующими по порядку идут нейроны, принимающие участие в обработке информации, их место расположения в спинном, продолговатом или в среднем мозге. Отсюда идут пути к таламусу, и его специфическим ядрам, в которых у большинства анализаторов располагается следующий нейрон, участвующий в обработке сенсорной информации. От таламуса, который как мы помним, является коллектором сенсорной информации, она поступает в соответствующие проекционные и ассоциативные зоны коры, где происходит декодирование информации и возникает представление о модальности сигнала, о его силе и качестве, а в ассоциативных участках коры происходит определение, что это есть такое. Это так называемый специфический путь, по которому информация от рецепторов достигает коры больших полушарий, при этом сохраняя модальность сигнала.

Одновременно с этим каналом (путем) передачи информации существует неспецифический путь, в котором исчезает модальность сигнала, т.е. мы не можем, получив информацию по этому каналу, сказать, что за сигнал вызвал поток импульсов. Неспецифический путь представляет собой ответвление информации по коллатералям к ретикулярной формации, которая  расположена в продолговатом и среднем мозге. Все импульсы, независимо от их модальности (от каких рецепторов они бегут), обязательно «заходят» в ретикулярную формацию и вызывают активацию этих структур. Отсюда неспецифический путь идет к таламусу, но не к тем ядрам, о которых говорилось выше, а к неспецифическим его ядрам, которые являются продолжением ретикулярной формации. И уже от таламуса (неспецифических ядер) информация диффузно (во все участки) передается в кору, где благодаря этому происходит активация нейронов коры (активное бодрствование человека), что способствует восприятию ими информации, приходящей по специфическому пути. В свете вышесказанного об этом пути, эмоции сами по себе, могут быть не отрефлексированными человеком, в этом случае мы можем замечать фоновую аффективность какого-то состояния и только. Сама по себе эта фоновая реакция, может служить нам  отрицательной или положительной характеристикой того пространственно-временного контекста (фона), а также неким маркером характеризующим определенный объект в окружающем нас пространстве в данный момент времени.

Немаловажным является то, что открытие двойного пути для сенсорных импульсов явилось значимым достижением также и с позиций нейрокибернетических исследований. Активирующая ретикулярная формация составляет важную часть механизма саморегуляции центральных структур мозга, поддерживающего бодрствование и внимание, о чем будет сказано ниже.

Продолжение следует …

Проявление наших отношений показывает, что понятие предполагает взаимосвязь, взаимозависимость, взаимодействие. Тогда для нас важным становится показать отношение субъекта-объекта (предмет), являющееся основой целенаправленного предметного действия или взаимосвязи с окружающим нас миром и другими людьми, что, в сущности, является нашим непосредственным повседневным опытом. Опыт восприятия это контакт, происходящий на границе нашего организма и окружающей нас среды. Все что входит функциональную природу человека функция, будь-то социально-культурное взаимосвязи, биологическое и физическое взаимодействие, входит непосредственно в поле или сферу которую гештальт терапевт Ф. Перлз назвал «организм-среда».

В любом биологическом и социально-психологическом исследовании конкретным предметом изучения всегда является «поле организм-среда». Любая функция животного может быть определена через функциональные особенности этого поля. Функция контактирования в поле, в самых общих чертах есть рост организма, который осуществляется через добывание пищи и ее потреблении, проявлениями агрессии, конфликтности, общности, восприимчивости, т.е. каждая функция должна быть рассмотрена как возникающая на границе в поле организм-среда. Эта контактная граница, на которой и возникает опыт, не отделяет организм от окружающей среды. Скорее нужно говорить о тех ограничениях организма, или защитных функциях, которые в тоже время, соприкасаясь с окружающей средой, помогают целому организму находить свое место в окружающей его реальности.

Таковыми функциональными особенностями обладает, например контактная граница, определяющаяся чувствительностью кожи. Ведь как мы уже в ранее говорили, это не столько структурный элемент, сколько «живой орган» (конечно же, не забывая о мышечно-фасциальных структурах) особой связи, которая существует в нашем теле, позволяющий говорить о взаимодействии организма и окружающей среды. Комплексную систему контактов необходимую для приспособления в сложной структуре функционирования поля организм-среда, гештальт психологи обозначили как «самость». Это то, что находится на границе организма, но сама граница не является  изолированной от среды, будучи, являясь одновременно принадлежащей и среде, и самому организму. Граница не должна нами представляться как некая «жесткая» фиксированность, так как она существует в рамках пространственно-временного континуума, или по-другому в тот момент и тогда, когда бы ни случилось по факту взаимодействование на границе.

Ф. Перлз перефразировал  Аристотеля, сказав: «Когда палец прищемлен, самость находится в больном пальце». Самость предстает нам как система контактов, которая всегда интегрирует перцептивно-проприоцептивные, моторно-мускульные функции и органические потребности. Она может осознавать и ориентироваться, осуществляя агрессию и манипуляцию, а также непосредственно эмоционально чувствуя, подходят ли друг другу среда и организм. И тогда «Не бывает хорошего восприятия без вовлечения мышц и органической потребности. Воспринимаемая фигура не бывает яркой и четкой без того, чтобы субъект заинтересовался этим, сфокусировался на этом и внимательно всмотрелся. Также как не бывает грации и точности в движении без интереса, и мускульной проприоцепции, и восприятия среды».

Тогда контакт можно обозначить как осознание поля или моторную реакцию в нем, являющуюся, по сути, функционирующей границей организма. Человек ощущает не некое абстрактное состояние органа, а взаимодействие его структуры в поле восприятия. Эта «живая граница» может претендовать на то, что благодаря ее функциональным особенностям мы имеем возможность, в какой-то момент некоторым образом представлять (в виде гештальтов), полученные сообщение об окружающей нас реальности. И в этом случае механизмы, описанные в предыдущих статьях, где на основе кибернетических моделей мы могли представить взаимодействие организма с окружающим миром, есть раскрытие перед нами интереснейшего явления под названием концепция кольцевых структур.

В рамках европейской психологии накоплено много экспериментальных данных и сформулирован ряд теоретических положений относительно важной роли кольцевых структур психических явлений. Все же в решении этой проблематики психофизиология во многом обязана И.М. Сеченову, который сформулировал принцип рефлекторного кольца, как общего принципа организации психики.  Дальнейшее развитие эта концепция получила в трудах П.К. Анохина о функциональных системах, Н.А. Бернштейна о построении движения, К. Прибрама, а также в работах ряда других авторов установивших существование механизма внутри целенаправленной деятельности, осуществляющейся по принципу обратной связи, в основу которого положена концепция кольцевых структур.

Многие кольцевые структуры в организме человека обладают системной замкнутостью, выполняя тем самым функции регулирования, передачи информации, транспортировки вещества, преобразование потенциальной энергии в кинетическую. Принцип активности субъекта у Бернштейна, продолжающий раскрывать основополагающие принципы рефлекторной дуги у Павлова, есть важный принцип кольцевой структуры в психофизиологии человека.

С точки зрения локализации, кольцевая система может находиться целиком внутри организма и иметь точки соприкосновения с его границей или даже пересекаться с ней. В плане информационных процессов кольцевая система состоит из источников, приемников, каналов передачи и преобразователей информации. С позиций энергетических процессов ее элементы могут находиться в пассивном и активном состоянии, являясь усилителями и генераторами определенных энергетических процессов.

Можно перечислить следующие кольцевые системы, где человек является участником процесса: внутренние контуры регулирования, внутренние контуры кодирования-декодирования систем отображения, рефлекторное кольцо внешнего воздействия, кольцо управления движением, кольцо управления внешними объектами, кольцо взаимодействия человека со средой. Каждая из них имеет определенную пространственную локализацию, причем, что интересно, отдельные участки контуров могут находиться вне сомы. Эта деятельность осуществляется при обязательном участии произвольного регулирования и активного отражения, механизмы которых представляют собой замкнутые контуры передачи информации.

Сенсорные коррекции или принцип обратной связи, предложенный Бернштейном, предполагают выполнять движения, учитывая изменения внешнего мира и самого двигательного органа. Бернштейн показал что поправка (коррекция движения) подразумевает эталон, некую программу движения и принцип активности субъекта. Субъект активен обладая внутренней программой движения, но сама программа может быть не осознаваемой субъектом. Один поток информации идет от программы, указывая на то, как нужно выполнять движение. Реальный же поток информации, реальное выполнение всегда отличаются в каждый момент времени. Таким образом, два потока требуемая и реальная должны быть сличимы. Сообщение о разнице и поступает на блок перешифровки в ЦНС.

Кольцевые системы обладают общностью пространственной структуры (кольцо) и вероятно могут указать на возможность использования единых системных принципов анализа, позволяющие с одинаковых позиций рассматривать широкий круг явлений, которые могут на первый взгляд сильно различаться по феноменальному описанию. Таковыми явлениями могут быть механизмами психологического регулирования и отражения, составляющие психологическое содержание контура субъект – объект (предмет), поля организм-среда, и которые, в сущности, могут быть описаны как психофизиологические кольцевые структуры.

Психологический конструкт может описывать сенсорный орган, как  воспринимающий, мышца движущая, вегетативный орган «страдающий» от избытка или дефицита, но в совокупности они представляются целостным структурно-функциональным «живым органом», «организмом-как-целое» или тем, что есть по сути «самость» в контакте со средой, которая осознает, манипулирует и чувствует. Эта интеграция не излишество, это творческое приспособление, где самостью в процессе контакта формируется гештальт в поле, или по-другому самость является процессом образования фигуры-фона в ситуации контакта. Чувство (эмоция), сопровождающее этот процесс, динамическое соотношение фона и фигуры — это есть возбуждение, формирующее необходимость (потребность) завершенности в момент контакта самости и фона-фигуры в целостное ситуационное состояние.

Когда же ситуация неподвижна или достигла равновесия, самость уменьшается, поскольку существует не как фиксированная структура (институция по Ф.Перлзу), а как приспособление к более напряженным  и трудным проблемам. Где происходит наиболее сильный конфликт, эмоциональная реакция там и наблюдается “хорошая” фигура-фон, там и есть наибольшая самость. В тот момент когда есть «слияние» (совместное течение) и равновесие, самость уменьшается.

Продолжение следует …

Все наши повседневные поведенческие реакции и проявления в окружающем мире эмоционально нагружены. Некоторые ученые, считают, что информационный поток, воздействующий на человека, может быть не осознаваем им, но, в тоже время, он может оказывать воздействие на эмоциональное состояние индивида, являясь, по сути, для него неким сигнальным триггером некоторого диапазона приоритетов, запускающим отдельные поведенческие программы.

По всей видимости, эмоция может быть описана как доступный сознанию уровень дискретного состояния, с помощью которого можно идентифицировать некоторые элементы, входящие в целостную структуру человеческой психоматрицы. Эмоция на что-либо может быть рассмотрена как ценностное переживание, которое не опосредовано ментальной деятельностью, и вербальный уровень описания самой ситуаций тут может быть отключен. В таком виде и качестве она может являться решающим регулятором поведенческих механизмов. Происходить это может, потому что она не только может составлять основу  того, что представляется важным, но также и потому, что она дает необходимую «энергию» на выполнение соответствующего действия. Исследований показывающих влияние эмоций на рефлекторную, нейрогуморальную, сосудистую архитектуру организма животных и человека достаточно много. Эмоции это есть возбуждение, повышающее метаболическую деятельность организма, а также возрастание энергетической мобилизации, которые являются ответом организма на переживание любой новой стимульной реакции, запущенной механизмом поисковой активности.

Эмоциональные проявления это не просто какие-то эфемерные реакции в контексте общей психологии человека, но они есть, в сущности, важный структурный компонент, который не может быть просто изъят, подавлен или вытеснен за границы сознательной повседневной жизнедеятельности человека. Как таковые эмоции не являются смутными и диффузными переживаниями, их дифференциация функциональна и четко проявляется в реакции на каждое отдельно взятое событие в жизни человека. Если человек переживает свои эмоции как смутные и грубые, то этими же терминами можно охарактеризовать восприятие человеком и самого себя. Сами по себе они не являются чем-то таким, от чего следует избавляться на основании позиции «я так думаю», мол, они препятствуют ясности мысли и четкости действия. Напротив, они не только важны как регуляторные механизмы энергопотенциала в сфере человеческого поведения, но они являются, так сказать, незаменимыми носителями определенного опыта, – нашей заинтересованности в взаимодействии с окружающим нас миром. Внешний мир и телесность человека не могут быть разделены произвольно, живой опыт охватывает все поле структурных и функциональных взаимосвязей целиком, составляя тем самым целостную систему «организм-среда».

Современный человек по большей части подавляет свое осознавание непрерывности эмоционального опыта. Эмоции в большинстве случаев рассматриваются как спорадические всплески, непостижимым образом возникающие в нашей повседневной жизни, сопровождая поведенческие модели.  Вторжение эмоциональных реакций пугает и заставляет держаться настороже, это в свою очередь может создавать разные уровни «неосознанных» напряжений в теле, которые в целом могли бы быть охарактеризован как «я держу себя в руках». Сами эмоции создают некую основу, объединяющую собой  функциональность экстерорецепции и проприорецепции, проявляясь в нашем восприятии в виде целостного гештальта, сохраняющего эмоциональный тон от пережитого события на долгие, долгие годы.

Формирование гештальта всегда сопровождается процессом сознавания, «адекватное» функционирование которого расположено в области нормальной психофизической отстройки всех структурных компонентов человеческой природы. Это сознавание, характеризуется контактностью, чувствованием, возбуждением, что в совокупности и образует гештальт, как некое структурированное отношение или структурную значимость организованного целого. Дифференцированное единство личности человека как «я-есть-со-бытие», — это непрерывно меняющейся гештальт, который не может оставаться нейтральным «свидетелем» по отношению к повседневному восприятию человеком окружающего мира. Он касается наших переживаний, которые есть системная реакция «организма-среды», а его значимость дается нам как «ценностный» аспект, проявляющий себя в виде непрерывного процесса появления положительных и отрицательных эмоций.

Формирование «полноценных» и «связующих» гештальтов в процессе жизнедеятельности человека, есть необходимое условие психического здоровья и психологического роста индивидуума. Любой незавершенный гештальт будет скрывать в себе незаконченную ситуацию, требующую от нас понимания. Природа его такова, будучи не законченным, не реализованным он  мешает формированию нового «живого» гештальта, создавая цепь из мертвых стереотипных автоматизмов, являющихся незрелыми поведенческими реакциями. Целостная структура гештальта может быть организована, как завершенная и автономно функционирующая жизнеспособная единица, каковой может являться, например рефлекторная цепь.

Сознавая свои эмоции, биологический организм может научиться распознавать, с чем он сталкивается в среде и какие особые возможности в данный момент в ней присутствуют. Информация о внешнем мире несопоставима с качествами тех ощущений, которые приходят к нам с стимульной энергией. Если мы не лишаем себя чувствительности к позам в которых находится наше тело, а их функциональная естественность следует за внимательностью, то наши эмоции могут являться нам в виде «заинтересованных» переживаний от сочетания экстеро-и проприоцепции. Тогда чувствительность может быть сопровождаема и характеризуема не отсутствием эмоционального фона, а его упорядоченностью, приводя хаотичное эмоционирование, к упорядоченному функционированию создавая эмоциональный «космос» проявленного.

Для теории извлечения информации нужна концепция воспринимающих систем, а не концепция чувств. У системы есть органы чувств, у чувств – рецепторы. Качества данных, с которыми имеют дело отдельные чувства, определяются типами стимулируемых рецепторов, тогда как специфика работы воспринимающей системы определяется качествами предметов внешнего мира и в особенности теми возможностями, которые они открывают. Система и системные механизмы позволяют ориентироваться, исследовать, обследовать, подстраиваться, оптимизировать, извлекать, выходить из состояния равновесия и приходить в него, тогда как чувства на это неспособны.

Воспринимающая система чувствительна к определенным «инвариантным вероятностям» для достраивания гештальтов, извлекая их из стимульного потока и создавая тем самым системную функциональность без тех ограничений, которые накладывались бы на нее стимульным потоком. Ведь энергетический поток, в котором мы живем, течет и изменяется без явных пауз, воздействуют на рецепторы глаз, ушей, носа, языка, кожи. Информация же не является «энергетически» специфичной, специфичной для рецепторов является вид стимульной энергии, которая в нормальных условиях воздействуя на них, вызывает специфические для этих рецепторов ощущения. Информация соотносится не с рецепторами и не с органами чувств наблюдателя, а с окружающим его миром. Она присутствует в объемлющем свете, в звуках, запахах и естественных химических соединениях, и она неисчерпаема. Информация не специфична относительно рецепторов, из которых состоят наши органы чувств, а также не существует отдельно взятой информации для фоторецепторов, отдельно для механорецепторов и отдельно для хеморецепторов. Специфику отдельных чувств определяет набор рецепторов или рецептивные поля, которые связаны с так называемыми проекционными центрами в мозге человека. Качественность данных, с которыми имеют дело отдельные чувства, определяется типами стимулируемых рецепторов, тогда как специфика работы воспринимающей системы как целого определяется качествами предметов внешнего мира и в особенности теми возможностями, которые они открывают перед нами.

В европейской мыслительной традиции укоренено представление о «думание» прежде всего мозгом, нервной системой, или проще говоря «головой». Логика такого подхода понятна, ведь мыслительные процессы, это то, что происходит у нас в голове (и это уже сейчас хорошо описывается компьютерной метафорой). Следующим шагом будет подведение нас к идеям дальнейшего развития и совершенствования современных технических средств (бионических моделей), которые в будущем на каком-нибудь этапе, произведут такую же сложность, как и человеческая интеллектуальность.

В действительности же все не совсем так, человек думает всем своим существом, всем телом, и те составляющие мыслительных процессов, которые протекают в голове (мозге), лишь часть общетелесных процессов. Этот подход к развитию познавательных процессов в человеке был с древнейших времен присущ восточному менталитету, где мыслительные процессы никогда не отделялись от телесных. Так считается что тело человека это совокупность органов чувств (индрии), которые разделялись на внешние и внутренние, но были объединены неким подобием рассудочной деятельности (манас) которая, в свою очередь, взаимодействуя с окружающим миром, могла управлять познавательным процессом. Сама телесность была необходимым инструментом, без которого невозможно было достигнуть, в контексте индийской философско-религиозной мысли, конечного результат, а именно освобождения. В рамках индийского подхода к познанию и познавательной деятельности, человек мог научиться управлять чувствами (эмоциями), произвольно направляя (интроспекция) их вовне (экстероцепция) или вовнутрь (интероцепция), что делало его обладателем божественной мудрости.

Восприятие как процесс сбора информации о дистальных объектах, осуществляемый с помощью локомоций и предметных действий, осуществляется человеком постоянно и при этом получаемая информация чаще всего адекватна объективной реальности не требуя существенной коррекции. Восприятие, осуществляемое с помощью всего тела включает процесс осознания чего-то конкретно данного в ощущениях. Действующий субъект должен не только ориентироваться в среде, но и идентифицировать себя с самим собой, непрерывно контролировать свое «я», свое состояние, свое тело.

В каждый момент времени психика, и физиология человека функционирует как единое целое, и все же необходимо выделить доминирующий состав психических явлений, участвующих в процессах целенаправленной деятельности, а именно самоафферентацию и самоидентификацию. Они составляют психофизиологическое содержание функционального контура «субъект-среда». Самоидентификация осуществляется на основе интерорецепции, а самоафферентация на основе экстерорецепции.

Механизмы самоаффрентации полимодальны, прежде всего это механизмы сенсорной и эмоциональной чувствительности, а также непроизвольного памятования и диффузного внимания. Актуализированная самоафферентация непроизвольна, осозноваема, совершается почти непрерывно, реализуется при непроизвольном внимании. Память функционирует в режиме узнавания (памятование), ведущими процессами являются перцепция и аффективность (преимущественно сенсорные и эмоциональные). Функции самоафферентации таким образом, состоят в пространственно-временном самоопределении и в общей ориентировке в окружающей нас среде. Самоидентификация осуществляется непрерывно во времени, процесс этот не произволен и осознается по окончательному «результату». Внимание и память в нем также непроизвольны, а в качестве ведущих процессов выступают сенсорные и эмоциональные реакции.

В основании функциональной и «пространственной» структуры психики человека может быть положена символическая модель описания, где множество состояний субъекта существует во множестве состояний мира, в котором он существует. Тогда отношение между ними будет описывать взаимодействие субъекта с самим собой (самоотражение и саморегулирование), а взаимодействие с миром как объектом (отражение и регулирование). В таком случае думается, что процесс восприятия – это уже и не ментальный, и не телесный процесс, это целостный психосоматический акт живого наблюдателя, который так ярко представлен в философско-религиозных традициях Востока.

Продолжение следует…

Мозжечок структура, координирующая не только произвольную мышечную активность, связанную с процессами поддержания равновесия, но и одновременно способствующая согласованию вегетативных функций в этот период. Влияя на возбудимость вегетативных нервных центров, он тем самым способствует адаптации организма к выполнению всего спектра двигательных актов. Общепризнанна его функциональная роль посредника между вегетативной нервной системой и соматической нервной системой. Известно его влияние на деятельность сердца и изменение величины артериального давления, регионального кровотока. Важно сказать о его влияние на глубину и частоту дыхания, на моторную, секреторную, всасывающую функцию ЖКТ, тонус мышц мочевого пузыря.

Кора и подкорковые образования связаны прямыми и обратными связями в единое целое: влияние, идущее от подкорки к коре, имеет огромное значение для поддержания тонуса, работоспособности коры, но и кора в зависимости от оценки сигналов, приходящих в нее, может тормозить или возбуждать подкорковые структуры мозга. Происхождение электрической активности в мозге тесно связано с активирующими и деактивирующими структурами подкорки, особенно интересно заметить, что активность коры больших полушарий тесно связана с областью мозжечка и от работы этой подкорковой структуры зависит функциональная способность всех ее основных участков отвечающих за позную регуляцию тела человека.

Между мозжечком и корой лобных долей существует сильная связь, поэтому исследователи мозга считают, что мозжечок имеет отношение к суждениям и контролю импульсивности проявлений в поведении. Если рассмотреть произвольное движение мышц, а точнее совершение целенаправленного действия, то можно выделить следующие функции, необходимые для получения целенаправленного движения: побуждение к действию (мотивация), замысел действия, реализация замысла, регуляция позы и при выполнении данного действия.

Австрийский философ и антропософ  Рудольф Штайнер утверждал: «здоровое движение — это начало паралича, который немедленно устраняется в самом его начале». Движение в пространстве инициировано психической составляющей человека, она так сказать хочет «захватить» тело, вступая во взаимодействие с «телесностью», и этот момент во взаимодействии телесного и психического может воспринимать некоторого рода  «паралич».

Штайнер утверждал, что все нервы являются сенсорными и что «моторных» нервов не существует. Он говорил, что они служат восприятию наших собственных движений. Сокращение мышц это реакция на восприятие. Это может означать то, что мышца способна воспринимать, а мышечный нерв может быть использован как афферентный канал восприятия (чувствительный нерв мышцы). Нервы не только функционально афферентны, но и служат неким «чувствилищем» мышцы. Исходя из этого, воспринимаем не мы, а «темное мышечное чувство» (Сеченов) мышцы.

С одной стороны нам доступна воспринимающая сторона наших с вами сенсорных нервов, с другой же стороны, я воспринимаю в себе телесную конструкцию из мышц, у которой также есть нервная структура и свои возможности восприятия, к которой сознательная часть меня не имеет доступа.

Мышечные цепи непосредственно нам помогают воспринимать движение. Движение это перемещение, состоящее из множества мышечных микро-толчков, но нами оно (движение) воспринимается целостным актом (например, поднятие руки). В моем повседневном сознании могут не быть восприятия о тяжести моих мышц руки, и я могу не находить  ощутимой тяжести моего скелета. Происходить это может, потому что мышцы лишают скелет его тяжести, и он тогда совершает движение подобно «партнеру в танце». Мышцы приглашают тело двигаться следом, и в этом случае мне, как бы необходимо при движении напрягаться, и вот тогда, я чувствую, насколько мне необходимы мои мышцы.

Когда мы теряем возможность своими усилиями воли управлять телом? Это может произойти при повреждении мышечного нерва, и наступает паралич мышц, они перестают слышать нас. Мы же все время движемся с помощью паралича, который немедленно устраняется корригирующими командами. Сигнал для этих команд, информация о текущем состоянии тела, идет по двигательным нервам, которые становятся в этом случае чувствительными сенсорами.  Ощущение в мышцах возникает тогда, когда есть некоторое сопротивление и, одновременно с эти, самодвижение становится затрудненным к выполнению. Благодаря тому, что психическое воспринимается нашими мышцами, и они в состоянии предложить мгновенно необходимую помощь, чувство паралича немедленно исчезает или вообще не успевает осознаться нами.

Поступающая в мозг обширная информация от вестибулярного аппарата, от мышечных рецепторов, от кожных рецепторов, а также от коры больших полушарий вся проходит через обработку в коре мозжечка. Реагируя, мышечные цепи, расслабляясь, или парализуюсь, принуждают тело в свою очередь совершать движение, информация о котором идет в центры мозга, которые фиксируют новое состояние. Эти центры, в свою очередь, отмечают соответствие образа тела желаемому и реально полученному состоянию и дают корригирующую команду. Новый образ состояния тела поступает в сознательную сферу воспринятого, оттуда обратно поступает новая команда и так до тех пор, пока не будет достигнуто результата.

Взаимная координация позы и целенаправленного движения, коррекция выполнения сравнительно медленных движений на основе механизма обратной связи реализуется с участие мозжечковых структур. Структуры мозжечка играют важную роль в программировании сложных движений, выполнение которых происходит без использования механизма обратных связей.

Профессор А.Г. Лещенко говорил о гениальной балерине Майе Плисецкой что она может так танцевать только благодаря тому, что в ее мозгу есть центры тремора (дрожания) Мы все движемся результируя конечными своими движениями какой-то хаотический процесс дрожания. А возможно это есть поиск на основе уже упоминавшегося мной ранее стохастического резонанса, того самого поиска наиболее оптимального направления движения после паралича.

Роберт Мастерс описывая процесс движения, показал как мозг сознательно или нет, создает образы. Под их влиянием происходит возбуждение мышечной активности в коре головного мозга. Затем возникает непроизвольный отклик в скелетно-мышечной мускулатуре, и мозг принужден двигать частью тела.

Врач психотерапевт М.В.Воронов предложил гипотезу, в которой говорится о том, что любое движение тела, мысли и эмоции рождается, несет свое развитие из образов, источник которых, а также и способ передачи их нам, в настоящем время пока не известен. Хотя возможно экоцептивная система, о которой также было уже сказано достаточно в предыдущих публикациях, могла бы пролить свет на этот интереснейший вопрос.

Так мы можем говорить об образе-сигнале, который отображает внутренние процессы происходящие во внутренней среде, и образе-цели характеризующей некое желаемое (намериваемое) состояние. Появление мысленного образа есть некоторого рода когнитивный процесс, который вызывает на микроуровне расслабление (паралич) тела. Парализуюсь, тело начинает хаотически двигаться (дрожать) тогда включается «поисковая система» на основе резонансных процессов. В нашей нервной системе (мозгу) имеется образ тела и образы ранее выполненных им движений (опыт). На основе опыта происходит сличение вновь пришедших образов, образа тела и образа прежнего движения, близкого к намериваемому целеполаганию. Все расхождения происходят путем коррекции движения, тем самым постепенно направляя нас к нужному состоянию, которое прописывается и уже само начинает изменять «внутренние процессы» в теле.  

Мозг это аналог сверхмощного биокомпьютера служащего инструментом коррекции между частями человеческого тела, между психикой и физиологией, которые на первый взгляд кажутся существующими в разных мирах — материальном (тело), идеальном (сознание). Мне думается на основе уже  вышесказанного (о коре больших полушарий и подкорковых структур мозга), связующими звеньями между телесным движением и образностью мотивирующих командам, являются мышечные цепи и структуры образованные рецепторным аппаратом, которые в непосредственном взаимодействии ведут человека по направлению реализации его осознанного поведения.

Мы видим что движение «умной телесности» в большинстве случаев самодостаточно, оно не нуждается в постоянном рассудочном корректировании, оно существует ради самого себя, т.е. ради тела, которое его продуцирует. Мышечная работа и функциональная нагрузка опорно-двигательного аппарата, сами по себе, наделяют человека природным разумом, а место и значимость рассудочной деятельности обусловливаются  лишь целеполаганиями субъекта действия и условиями его существования.

«Ум» может доверять телу и, контролируя процесс разворачивания действия, оставлять за телом право на оформление движения, включая его кинетические, кинестетические, сенситивные, чувственные, когнитивные и даже эстетические проявления. Так модель двигательного акта создается на некотором до-сознательном уровне телесной целостности, сознание лишь фиксирует, определяя для себя его качественность и свое отношение к формам его реализации.

Продолжение следует …

В теории информации само понятие информации – это то, что передается по каналам связи, и в этом смысле можно сказать, приходит к человеку откуда-то. Информация усваивается, извне выступая внешними стимулами по отношению к субъекту, не являясь выражающей природой самого субъекта, т.е. параметром личности. Идеи же рождаются и созревают внутри, создаются человеком, неся отпечаток личности самого человека. Сопоставляя понятия «идея» и «информация» в роли потенциальных средств анализа «естественного» интеллекта, нужно прежде всего обратить внимание на то, что информация — это то что имеет направленность «извне – вовнутрь», а идея же напротив, представляется направленной «изнутри – вовне».

Предположим «идеи» могут быть рассмотрены как интегрирующие паттерны организации некоторого состояния, которые возникают не из информации, а из опыта, т.е. внутреннего опыта пережитых состояний. Идея репрезентирует параметры глубинного мира человеческой психики, включая разум (как сознание, так и бессознательные компоненты) и телесность, которая в свою очередь переживает-проживает ее как содержание. Если же приходящая извне, по существу, внешняя для данного конкретного индивида информация по той или иной причине глубоко затрагивает его личностно, начинает восприниматься эмоционально, всем существом человека, она для него проходит обратную трансформацию, вновь превращаясь в идею (только теперь не по отношению к своему творцу, а к ее нынешнему восприемнику). Соответственно она, оказывается по-другому представленной в его нейронных сетях в частности и в его внутреннем мире в целом.

Можно тогда попробовать предположить отличие «идеи» и «информации» в той существующей локализованности (для информации) и, напротив, различимости (для идеи) в пространстве человеческой телесности. Информация, скорее всего, будет по преимуществу репрезентативна в нейронных сетях головного мозга (именно поэтому информационные процессы, осуществляемые «головой», лучше моделируются точными средствами.) Идеи же тогда, скорее всего, имеют возможность быть представленными средствами всей телесности человека.

Живой интеллект (идеальная форма совокупности знаний личности) неразрывно связан с телесностью, его чувственно-эмоциональной составляющей и параметры восприятия, хранения, репрезентации информации существенным образом обусловлены специфическими параметрами человеческой телесности. Сейчас мы приходим к тому выводу, что все операции сознания, все механизмы восприятия несут на себе отпечаток нашей чувственно-эмоциональной телесности, ибо они именно таковыми являются в каждом повседневном опыте человека, и в тоже время, все параметры телесности существенно выражены именно таковыми личностными качественными характеристиками, именно таковыми, а не другими.

Современные психофизиологии изучают человеческое поведение, те процессы в мозгу, которые связаны с формированием мотиваций, потребностей и эмоций, т.е. по сути, субъективной оценкой (на эмоциональном уровне это выражается простым «хорошо-плохо», простой реакцией на поступающую извне информацию, а также субъективным восприятием собственных внутренних когнитивных процессов или восприятием висцеральных систем в организме).

Мы сейчас уже четко понимаем, что эмоции очень важны, и представляют собой особый тип знания о себе и о мире, в котором повседневно живет человек. Жизнь, лишенная эмоций была бы бессмысленна. Еще до того как психология выделилась в отдельную дисциплину, было замечено что эмоции играют роль в мыслительной деятельности человека. Эмоции могут быть положительными и отрицательными. Обе формы сопровождаются сдвигами в деятельности внутренних органов, нарушением нейрогуморальной регуляции деятельности той или иной системы. Эмоции выполняют сигнальную, побудительную и интегративную функцию по отношению к различным смысловым образованиям. Эмоции регулируют мышление, выполняя при этом целый спектр различных функций, особенно хочется обратить внимание на их предвосхищающую функцию, которая связанна с активным поиском и преобразованием ситуации.

Л.С. Выготский писал, что эмоции человека изолированы от его инстинктов и большая часть аффектов интеллектуально опосредована, что позволяет эмоции являться компонентом мышления, и таким образом существует связь между аффектом и интеллектом. С.Л. Рубинштейн связывал эмоции с познанием и переживанием, а познавательные процессы образуют единство интеллектуального и эмоционального.

Психические процессы включают в себя эмоционально-волевые и аффективные компоненты. В связи с этим у нас появляется возможностью начать рассматривать соотношение мышления и эмоций через сформулированные  в отечественной и западной психологии представления, тем самым указывая на новый конструкт названный «эмоциональный интеллект» (ЭИ). Это есть способность человека распознавать эмоции, понимать намерения, мотивацию и желания других людей и свои собственные, а также способность управлять своими эмоциями и эмоциями других людей в целях решения практических задач. Эмоциональный интеллект, возможно, рассматривать как предпосылку успешности функционирования человека в его ежедневной жизни, а также в связи с проявлением разнообразных индивидуальных особенностей человека.

Накоплен большой экспериментальный материал о возможности соотнесения характеристик вызванного потенциала (ВП) с эмоциональной реакцией и семантически сложными входными сигналами. В этих исследованиях получены данные о нарушении механизмов мозга, которые связаны с восприятием и переработкой информации.

Мозг человека развивается, обрабатывая поток (приток!) информации, адаптируясь к среде методом проб и ошибок. При этом в обучающемся мозге наряду с зонами, обеспечивающими деятельность за счет активации, формируются зоны, реагирующие избирательно или преимущественно на отклонение от выгодной, «правильной в данных условиях», так сказать реакции на ошибку.

Широко распространенный прием вызванных потенциалов дает обычно достаточно надежные сведения о мозговых входах сигналов, поступающих по каналам органов чувств. Характер каждого отдельного раздражения распознается и сохраняется, а каждый последующий стимул сравнивается с предыдущим. Сигналы выделяются из системы и сравниваются только в том случае, если между ними и предшествующими сигналами (средним из всех более ранних сигналов), обнаруживаются какая-либо разница. Присущая человеку способность тонкого различения сигналов определенно свидетельствует о наличии анализа и избирательности в процессах восприятия. На основе многочисленных сигналов извлекаемых из окружающей среды и из нашего собственного организма, мозг создает когнитивную информацию, перерабатывая ее в перцептивные образы, представления и прототипы (некие схемы по которым выполняются уже узнаваемые программы, стратегии выполнения).

От всех органов чувств – глаз, ушей, кожи, мышц, даже от внутренних органов, и вероятно, от других областей мозга – информация стекается к коре лобных долей, являющейся неотъемлемой частью всей сенсорной системы.  Эта «молчаливая» часть мозга, потому что она должна слишком внимательно прислушиваться ко всему происходящему. Лобные доли проявляют большую избирательность в приеме поступающей информации, причиной тому огромный поток фактов и фантазий. Если бы весь этот поток мог бесконтрольно попадать в извилины серого вещества мозга, лежащего позади глаз, мы очень быстро сошли бы с ума. Именно селективность есть то свойство, которое обеспечивает лобным долям возможность играть существенную роль в условно рефлекторных механизмах.

Метод вызванных потенциалов (ВП) применяется для исследования функции сенсорных систем мозга (соматосенсорной, зрительной, аудиторной) и систем мозга ответственных за когнитивные процессы. В потенциалах головного мозга присутствует сверхмедленный ритм, который совпадает с колебаниями эмоционального состояния. Эмоциональные сдвиги, как и колебания внимания, при решении вербальных и пространственных задач существенно изменяют электрографические характеристики мозга.

В основе метода лежит регистрация биоэлектрических реакций мозга в ответ на внешнее раздражение (в случае сенсорных ВП) и при выполнении когнитивной задачи (в случае когнитивных ВП). В научной практике, ВП первоначально выступали как основа для анализа реакций мозга на внешние стимулы, в дальнейшем стали использоваться и для анализа внутренне обусловленных нервных процессов. В частности, могут быть зафиксированы биоэлектрические колебания, связанные с активностью двигательной коры (моторный потенциал), с окончанием движения, с состоянием намерения произвести какое-либо действие (Е-волна), пропуска ожидаемого стимула.

Волна ожидания (Е-волна) это отрицательное изменение электрического потенциала преимущественно в лобно-центральных отделах коры мозга головного, связанное с настройкой на появление стимула. Появляясь, настраивает пусковые реакции испытуемого, свидетельствуя о готовности действовать при восприятии сигнала. Амплитуда волны прямо связана со скоростью требуемой двигательной реакции, а также с напряжением внимания и воли.

Исследование медленных электрических процессов при эмоциональных реакциях по аналогии с возможностями при изучении волны ожидания, может быть проведено только для изучения пространственной организации системы обеспечения эмоций в мозгу. Легкость принятия решений происходит с помощью оптимальных активационных механизмов главным образом, по-видимому, эмоционального толка. За счет, каких же структурно-функциональных образований организуется процесс принятия решений, уточнить иерархию и физиологический вклад различных образований мозга в этом процессе.

Академик Н.П. Бехтерева указывала в своих работах, что «Эти зоны, судя по субъективной реакции (тип беспокойства), связаны с входящими в сознание атрибутами эмоциональной активации. Они ответственны за радость творчества, особенно если процесс сочетается с оптимальной собственной защитой мозга… < …> оптимальная защита складывается прежде всего из баланса мозговых перестроек во время эмоциональных состояний, в ходе развития в мозге сверхмедленных физиологических процессов разного знака и оптимальной медленно-волновой ночной «чистки» мозга (надо «не выбросить с водой ребенка» и не оставить слишком много «мусора»)… <…> Мозг гения способен статистически правильно решать задачи по минимуму введенной в сознание информации. Это — как бы идеальное сочетание интуитивного и логического склада ума. На человеческом языке — хотя детекторы ошибок, по-видимому, не только человеческий механизм — это звучит так: «что-то… где-то… неправильно, что-то… где-то — не так…»».

Возможность прямой активации клеток мозга факторами внешней среды и, в частности, электромагнитными волнами (например в процессе лечебной электромагнитной стимуляции), легко доказывается развивающимся эффектом. Можно, по-видимому, допустить, что в условиях сверхзадачи поставленной перед человеком — формирования «прямого видения» — вероятно, результат может достигаться действительно за счет прямой активации клеток мозга факторами внешней среды. Также может быть, сами электрические волны мозга умеют «обыскивать» внешний мир, по тому принципу, что положен в основу  радиолокации.

Когда организм не занят обеспечением выживания (в период сна), мозг переходит в медленноволновые фазы 5-7 Гц (тета ритм) и о-4 Гц (дельта ритм), сменяясь фазами 8-13 Гц (альфа ритм). Состояние глубокого мистического опыта дает примерно такие же показатели ритмов электромагнитной активности мозга, как и состояние парадоксального сна (REM). Начиная с 70 – х годов ХХ века принцип биоэлектрической активности мозга активно использовался для изучения корреляция волн мозг с мистическими и измененными состояниями сознания (ИСС).

Получивший широкое распространение сейчас термин «биофидбек», является тем методом исследования электрофизиологии мозга, в основе которого лежит принципом биоэлектрической активности мозга.  В качестве инструментария исследователей используется электронная аппаратура для контроля за физиологической активностью организма человека: биоэлектрическая активность мозга (ЭЭГ), электрическое сопротивление кожи (ЭСК), температура тела и напряжение мышц.

Благодаря установлению принципа обратной связи функции различных органов тела, в основном конечно работа мозга, до этого времени считавшиеся непроизвольными, оказались подчиненными воле человека. Это, конечно же, открыло огромные перспективы для самопознания, исследования внутреннего потенциала человека и способов саморегуляции. Исследования связи активности мозга с состояниями глубокого трансперсонального переживания (медитации, молитвы), ведутся и по сей день.

Резонансное со-настраиваемое состояние, войдя в которое человек может считывать информационные потоки, возможно, есть тот уровень восприятия, который принято называть в разных контекстах творческим вдохновением, озарением, инсайтом, экстазом, — это состояние своего рода резонанс человека творца с окружающим его миром. Этот резонанс в европейской философской традиции, в сущности, описывается как гносеологический подход к объективной реальности, в то время как восточные мудрецы, йоги, буддисты утверждают об онтологическом, физическом, энергетическом слиянии с миром, достигая тем самым тем самым трансформации психосоматических основ человека. Таким образом, ими была постулирована и осуществима резонансная со-настройка человеческой природы с окружающим миром, где человек со своей психофизической структурой есть непрерывное совместное «чувствилище», которое прикасается то к одной стороне бытия то к другой. И резонатором этого чувствилища является преобразованное, трансформированное в результате психотехнических методов человеческое тело.

П.А. Флоренский очень точно смог описать резонанс, в котором человек обретает себя: «Восприятие не субъективны, а субъектны, т.е. принадлежат субъекту, хотя и лежат вне его. Иначе говоря, в знании сказывается подлинная расширенность субъекта и подлинное соединение его энергии с энергией познаваемой реальности».

Продолжение следует …

Альфа-ритм характеризует нашу связанность с образом, возникающим в мозгу. Механизмы альфа-ритмов посредством которых мозг принимает решения, непосредственно могут быть связаны с условной адаптацией к среде. Считается, что альфа-ритм отражает прохождение через всю массу нейронов периодической волны повышения возбудимости. То есть в этот период мозг наиболее чувствителен к информации, поступающей с периферии. Во многих экспериментальных работах подчеркивается значение альфа-ритма как показателя скорости завершения цикла возбуждения в цепи нейронов мозга. Регулярные ритмы отражают процесс «охоты за информацией»: ритмичность – признак непрерывного поиска, ее прекращение – конец поиска. Вероятно, механизм сканирования обладают  полезным результатом в завершающей фазе, сменяя более регулярные известные ритмы отражающие процесс охоты за информацией.

Много уже существует исследовательских работ в направлении изучения взаимосвязи эмоционально расслабленного состояния человека и медленных ритмов в мозгу человека. Альфа волны определяют расслабленное состояние тела и сознания, когда мыслительные процессы в мозге замедляются. Функциональные особенности тела при этом полностью приходят к расслаблению, тем самым освобождая психику субъекта от напряжения и излишней нервозности. Состояние альфа ритмов определяет очень сбалансированное эмоциональное состояние сознания, характеризующееся устойчивым настроением и стабильными эмоциональными проявлениями. Это позволяет нам констатировать тот факт, что ощущение эмоциональной стабильности означает способность не реагировать остро на стрессовые обстоятельства. Последние исследования показали, что релаксация, достигнутая усилением активности альфа волн, приводит к позитивному мышлению и позитивным эмоциям. Процессом синхронизации мозговые волны, в сущности настраивают наше сознание.

Учёными было открыто и описано явление когерентности (согласованности), присущее медитативному состоянию и означающее согласование различных ритмов головного мозга. Синхронизация мозговых волн альфа-типа продуцируется мозгом только при абсолютном психическом покое, что, несомненно, играет большую целебную роль в повседневной жизни человека. Исследовательские данные свидетельствуют о том, что альфа-ритм является ведущим ритмом медитации, к которому подстраиваются остальные ритмы мозга при вхождении в процесс когеренции (со-настройки). Происходит это, по-видимому, потому, что в основе этого процесса лежит состояние оптимальной активности бодрствующего сознания.

Исследователь Дитрих Эберт пишет, что учёные Касамматсу и Хираи «отличают состояния сознания, возникающие при практике дза-дзен от состояния сна, когда наблюдается исключительно дельта- и бета-активность, на основании наличия при дза-дзен стабильного альфа-ритма». Учёный делает утверждение, что «при медитации речь идёт о некотором состоянии бодрствования, и можно считать, что это происходит при всех формах медитации».

Медитация, йогическая практика с элементами гимнастики йогов усиливает релаксацию и улучшает самочувствие, смещая, преимущественно, мозговые волны в диапазон успокаивающих паттернов альфа и тета ритмов. Если  правильно выполняется практика гимнастики йогов, это будет обязательно способствовать укреплению осознанного контроля над процессами альфа волновой активности. Важно подчеркнуть, что после медитации альфа-ритм сохранялся и при открытых глазах.

Интересно, что воздействие на организм предварительно занесенным на магнитной ленте, собственным альфа-частотным диапазоном, способствует получению эффекта аналогом которому является тренировка йогов или активное воздействие на канально-меридиональную систему (акупунктурную сеть). Самогипноз также может понижать диапазон мозговых волн, т.е. выводя активность, до преобладания альфа- и тета- ритмов.

Чтобы привести сознание в оптимальное медитативное состояние, сделать его активным и пассивным, бодрствующим и спокойным, ясным и спонтанным нужно, прежде всего, чтобы альфа-ритм соединился с тета-ритмом, а внутренняя активность объединилась с релаксацией и самоуглублением. Медленные волны приводят в состояние гармоничного баланса правое полушарие, отвечающее за эмоциональную сферу, работу интуиции, подсознание и левое полушарие, связанное с работой интуитивно-образных и подсознательных структур. Происходит интеграция работы затылочной и лобной частей мозга, а также его поверхностных и глубинных участков. Чем дольше человек занимается медитативной практикой, тем синхронизированей становятся структуры мозга которые раньше работали в совершенно в различных диапазонах. У медитирующих людей с большим опытом эффект когерентности всё чаще сохраняется и при повседневной деятельности.

Пробужденность в своих чувствах непосредственно ведет нас к постижению природы разворачивающихся из мгновения в мгновение переживаний. Роль ощущения в повседневной жизни заключается в том, чтобы пробудить нас, снять автоматизмы, усилить остроту осознавания, так чтобы сделать текущее мгновение жизни более богатым и соединенным с настоящим. Результатом такого пробуждения будет освобождение бытия и восприимчивость с непредвзятым отношением ко всем проявлениям жизни. Качество нашего осознавания притупляется, если мы живем в своих мыслях и сконструированных когда-то в прошлом эмоциях. Мысли и эмоции хорошие положительные и отрицательные должны быть взяты под наблюдение и нарушать способности к сенсорно-чувственному осознаванию.  

Роль активного внимания или по-другому внимательного осознавания в когнитивных процессах заключается в том, чтобы наделить разум способностью «различать» природу самого разума и сознания, пробуждать человека, побуждать его к пониманию того, что предвзятые идеи и эмоциональные реакции встроены в мышление и являются рефлекторными ответами, которые и порождают внутренний дистресс.

Биолог Роберт Ланц говорит о процессе осознавания, когда мы воспринимаем вещи такими, какие они есть, проявляя открытость, мы осуществляем внутреннюю со-натройку. Со-настройка с событиями внешнего мира (первые пять чувств), внутреннего соматического, или телесного, мира (шестое чувство) и ментального, или психического мира (седьмое чувство), своего или чужого, которое одновременно упорядочивает и стабилизирует. Со-настройка это процесс, посредством которого отдельные элементы выстраиваются в единое резонирующее целое. Это реверберирующее состояние делает нас способными достигать потока, обладающего гибкостью, адаптативностью, осмысленностью, энергией и устойчивостью, и этот поток объемлет в себе все, что возникает в нашем восприятии.

Продолжение следует…